ни думали о моих соплеменниках — во многом справедливо — у некоторых из нас еще остались принципы.

Прямо слеза чуть не покатилась.

От зубной боли.

Которая появлялась у меня всякий раз, когда я слышала об ангельских принципах.

Как правило, только от одного его соплеменника.

— Как давно Вы Анатолия знаете? — воспользовалась я мелькнувшим воспоминанием, чтобы увести разговор от мыслей о легкости вторжения в человеческое сознание.

Он моргнул.

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно, с расстановкой проговорил он затем, — что имела в виду Татьяна, обещая мне массу сюрпризов, если мне посчастливится встретиться с Вами.

Вот спасибо — удружила, подруга дорогая, предупредила новый ведущий голос ангельской шайки! Который и без нее — мастер любой разговор в тугую спираль закручивать.

— Если бы она еще знала, насколько окажется права, — добавил мастерский голос, интригующе усмехнувшись.

— И все же? — вернула я его к своему вопросу, категорически отказавшись отвлекаться на подброшенную моему самолюбию приманку.

— Очень сложное слово — «давно», — тут же вильнул он в другую сторону. — С точки зрения всей предшествующей истории — кажется, что с тех пор прошло мгновение, в которое вдох не уместится. В свете же всех последующих событий трудно отделаться от впечатления, что это случилось уже в прошлой жизни. — Заметив мое нетерпеливое движение, он встряхнулся и добавил самым деловитым тоном: — Мы познакомились при передаче ему ваших восхитительных земных хроник. Она ведь мне была поручена — Вы не в курсе? — Он уставился на меня с нарочито доброжелательным удивлением.

Ну, конечно — мне же было рекомендовано со Стасом на этот счет проконсультироваться!

— Разумеется, в курсе, — приняла я вид полицейского, ведущего сверку показаний свидетелей. — И насколько я поняла, этим и ограничился Ваш вклад в воскрешение Татьяны. Или нет? Хотелось бы и Вашу версию послушать.

— В воскрешении — это Вы замечательно подметили, — рассмеялся он. — Ваша летопись оказалась способна не только нашего неофита к жизни вернуть, но даже меня! Я ведь начал уже забывать этот мир, — сморщилось его лицо на мгновенье в болезненной гримасе, — острота ощущений притупилась, яркость впечатлений стала блекнуть — но погрузившись в ваши труды …

— А Вас кто просил их читать? — от неожиданности снова сорвалась я. — Вам же просто передать их было поручено!

— Что значит — просто передать? — несказанно и искренне на этот раз удивился он. — Я, знаете ли, не посыльный, чтобы бездумно за такие поручения браться! Если мысль, как я уже говорил Вам, обладает огромным воздействием, то слово вообще невероятную силу в себе несет. Я просто обязан был узнать, в каком виде оно к нам возвращается! И скажу Вам откровенно, силу свою оно не потеряло — читая страницу за страницей, я снова буквально увидел тот мир, который когда-то знал.

Глава 13.7

— А с Татьяной Вы как пересеклись? — снова проигнорировала я очередную наживку.

— О, это была совершенно незабываемая встреча! — еще больше оживился он. — Вот Вы, насколько я понял, хотите, чтобы она сюда вернулась, но поверьте мне, она просто родилась, чтобы стать ангелом. Исходя из ваших хроник, на земле она ничем особым не выделялась — у нас же у нее обнаружился совершенно потрясающий потенциал. Причем, я подозреваю, что он еще только начал раскрываться — хотя уже даже меня пару раз в тупик поставил.

Что-то умолчала подруга дорогая о своих феноменальных достижениях в небесах обетованных. Или они случились, когда она там одна осталась, без вечно давящего на нее надзора хранительского? То-то она об этом периоде скороговоркой обмолвилась — хвастаться, это точно не по ней. И что? Срочно потребовалось назад под контроль сногсшибательный потенциал загонять?

— А зачем Вы Анатолия освободили? — прищурилась я, снова закипая.

— Это не совсем так, — покачал головой поклонник ангельских талантов. — Выбрался на свободу он сам, я всего лишь путь ему указал — от более существенной помощи он наотрез отказался. В этом его основное отличие от всех моих соплеменников, которые слишком привыкли к коллективному разуму, действиям и, следовательно, ответственности. Странно, конечно, что он не сразу выход нашел, — задумчиво пожевал он губами. — Обычно он всегда оказывается именно там, где в данный момент крайне необходим.

Вот с этим не могу не согласиться! Не нужны земле такие собственники под личиной хранителей — вот и нет его сейчас здесь!

— Ага! — расправилась у адвоката последнего глубокая морщина между сошедшимися на переносице бровями. — Не исключено, что определяющим является именно момент, в который он появляется в нужном месте!

— И где же это ему тогда нужно было оказаться? — не устояла я перед этим намеком.

— Где — это вторично, — небрежно отмахнулся он от моей первой уступки. — Главное, что в тот момент он оказался ключевой фигурой для возвращения в наши ряды еще более ключевой фигуры.

А вот на вторую я не пойду — не дождется!

Я плотно сжала губы, просто глядя на него — молча и в упор.

— Не стоит понимать мои слова о недалёкости наших оппонентов, — соизволил объясниться он, — как повод недооценивать их. У них за спиной века манипулирования сознанием, извращения смысла любого слова и обличения своих целей в самую привлекательную форму.

Клевать на эту удочку мне точно не хотелось — сейчас пойдут мне примеры зверств противника, как будто не все они из одной шайки!

— Им почти удалось привлечь Татьяну на свою сторону, — подтвердил он мою догадку. — И только Анатолий смог снять эту пелену с ее глаз.

Так вот откуда у нее тот взгляд, Светкой подмеченный, взялся! И этот знаток небесных методов будет мне еще рассказывать, что ей там и нужно оставаться — ему потенциал важнее человека?

Я почувствовала, что сейчас одним ангелом станет меньше.

Или, по крайней мере, его оболочкой — пусть идет еще более импозантную себе мастерить.

А мы пока Татьяну надежно спрячем.

— Ни секунды не сожалея о нашем откровенном разговоре, — развела оболочка руками, расплываясь в широкой улыбке, — все же замечу, что мы собирались обсудить Ваши предложения по нашему сотрудничеству. Которые придется теперь отложить на завтра — нам с Татьяной пора возвращаться. О наших здешних встречах пока никто не должен знать. Пока мы не придем к соглашению.

Пока?! Мне уже почти импонирует такая самоуверенность! А если мы не придем к соглашению, так что? Опять судьбу людей за их спинами вершить будем? И Татьяну навечно в небесной клетке запрем?

Не будет этого!

— Вы точно завтра придете? — снова потребовала я прямого ответа на свой вопрос — и сама оторопела от промелькнувшей