Далила вырывается, вопит – удерживать ее приходится трем гвардейцам, – а Иззи просто пристально смотрит на Сайруса, когда ее волокут прочь.

Сайрус качает головой.

– Я не собирался использовать и тебя, дочь, но из-за мантикоры появилось пустое место. И, возможно, я бы занял его кем-то другим, если бы ты не решила использовать свое искусство метания ножей и не предала меня. А ты знаешь, как я отношусь к предательству.

Сайрус смотрит на свои часы, в его глазах вспыхивает злорадство, и я понимаю, что наше время на исходе. Луна находится за нами и глядит на Сайруса, и по радости на его лице я вижу, что затмение уже началось. Он стоит перед алтарем и осыпает его каменную поверхность черным песком из мешочка, затем достает из нагрудного кармана Божественный камень и кладет его в ее центр. Камень приподнимается, словно привязанный к нитке, и повисает в футе от алтаря.

Я с трепетом и страхом смотрю, как тень земли наконец встает на свое место и по алтарю начинает двигаться луч лунного света – красный, как кровь. Свет медленно движется, словно стрелки часов, пока не доходит до Божественного камня.

И как только этот луч касается Камня, он оживает, начинает светиться ярким красно-оранжевым светом и вращаться все быстрее, пока зловещее свечение не омывает весь алтарь.

Словно деспот, принимающий поклонение вселенной, Сайрус обращает лицо к луне, и ее лучи освещают его. Затем он воздевает руки к небу, я слышу какое-то шипение в воздухе, и в один из каменных столбов ударяет молния. Флинт вскрикивает, я поворачиваюсь и вижу, что молния воспламенила металлическую пластину, раскалив ее добела.

Боже. Как он может это делать? У нас же уговор!

Я смотрю, как Флинт корчится от боли, и меня пронзает ужас. Молния не наносит Флинту вреда, но она причиняет ему боль. Его кожа не опалена, у него нет ни синяков, ни ссадин. Но молния мучает его, выжигает из его крови магическую силу и вливает ее в светящуюся металлическую пластину.

Еще один удар молнии, направленный в металлическую пластину Мэйси, и она истошно кричит.

Когда ее крики превращаются в стоны и судорожные рыдания, я вся дрожу. И из-за того, что происходит с моей кузиной и с моими друзьями, и из-за предчувствия того, что вот-вот произойдет со мной.

Сайрус снова и снова вызывает молнию, и она ударяет в один столб за другим. Когда она бьет в мой столб, это почти приносит мне облегчение, потому что отвлекает меня от ужаса моих друзей. Боль почти невыносима, как будто каждая клетка моего тела охвачена огнем, и я кричу, пока мой голос не становится хриплым. Но Сайрус все равно обрушивает на нас все новые и новые молнии.

Внезапно столбы, образующие внешний круг, начинают подниматься в воздух и кружиться вокруг нас. Свет от Божественного камня поднимается вслед за ними, камни словно окутаны пламенем, и их магический огненно-красный свет падает прямо на Сайруса.

И мы все смотрим – одни с ликованием, другие с ужасом, – как чудовище становится богом.

Глава 165. Фальшивые боги и настоящие чудовища

Молния бьет и бьет в металлическую пластину за моей спиной, и я начинаю терять ощущение боли. Словно сквозь туман я слышу стоны и оседаю, повисаю на своих путах, держащих меня в вертикальном положении. Воля к сопротивлению мало-помалу покидает мое тело… и вместе с ней уходит моя магическая сила.

Я чувствую, как она впитывается в эту машину, притягивается к столбам, кружащимся вокруг нас, и Божественный камень отдает ее Сайрусу. Я знаю, что должна сопротивляться, что мне нельзя сдаться и просто отдать ему то, чего он хочет. Но так бывает всегда, когда кто-то хочет украсть силу у других.

Такие люди просто рвут тебя на части, пока ты не начинаешь им верить, пока тебе не начинает казаться, что их ложь имеет больше смысла, чем любая правда, которую знаешь ты сама. Пока ты не начинаешь чувствовать себя такой раздавленной, такой разбитой, что позволяешь им забрать у тебя все, чего они хотят, потому что у тебя нет ни воли, ни сил, чтобы продолжать держаться за это. Чтобы продолжать бороться, когда все кажется таким бессмысленным.

Сайрус мастер в таких делах – я видела, что он сделал с Иззи и Далилой, что он пытался сделать с Хадсоном. И все это только для того, чтобы получить больше власти.

Теперь в него вливается все большая сила, пока он не начинает кричать, как будто его кожа горит, и от ужаса у меня по коже бегут мурашки. Он кричит и кричит, и, несмотря на всю мою ненависть к нему, я начинаю его жалеть. К счастью, эти крики продолжаются всего лишь минуту, после чего пламя, лизавшее его тело, превращается в корку из черной золы.

На лугу воцаряется тишина, потому что мы все смотрим на него. Лунный свет медленно продвигается дальше, покидает Божественный камень, и столбы, перестав гореть, встают на свои прежние места на земле. Теперь в небе светит обычная белая луна, освещая платформу и корку из золы, из-за которой Сайрус стал похожим на статую.

Но я не успеваю порадоваться тому, что Божественный камень сработал не так, как надеялся Сайрус, потому что тело короля вампиров начинает трястись, в корке образуются трещины, и из них начинает вытекать красно-оранжевая лава.

А затем твердая корка со свистом разлетается на куски, и Сайрус появляется снова, живой, дышащий – и, скорее всего, превратившийся в бога.

Сперва мне кажется, что ничего не изменилось. У него даже не поседели волосы, чего я в общем-то ожидала, поскольку смотрела слишком много фильмов о супергероях.

Мои плечи начинают расслабляться. Возможно, ничего не произошло. Возможно, все с нами еще будет в порядке.

Но тут он начинает расти.

Приспешники Сайруса на лугу одобрительно кричат, радуясь тому, что их король стал богом, и ошибочно веря, что, благодаря этому они неким странным образом тоже стали чем-то вроде божеств.

Мне невольно вспоминается тот день, когда я завоевала право быть членом Круга в качестве королевы горгулий. В тот день я выросла, как сейчас растет он. Я всегда считала, что это было потому, что к моей магической силе прибавилась сила Хадсона, но теперь я понимаю, что, скорее всего, дело