Регулярно нарушалось на практике и положение Департамента международного права Главной военной прокуратуры о том, что только премьер-министр может санкционировать операции по политическим убийствам. Руководство АМАН было недовольно, что Шарон фактически передал это право в Шин Бет.

Чтобы обойти предписания Главной военной прокуратуры, АМАН создал параллельную схему по исполнению ликвидаций без одобрения Шароном, которая была названа «операциями по перехвату»[1348] и имела целью любое лицо, связанное с приобретением, разработкой, хранением, транспортировкой или использованием оружия от имени террористических организаций. «Приказы запрещали мне осуществлять политические убийства, но никто не запрещал уничтожать каждого, кто запускал “Кассамы” или перевозил взрывчатку», – говорил один старший офицер военной разведки.

В некоторых случаях поставка оружия или работа группы по запуску «Кассамов» обнаруживались в режиме реального времени, поэтому ликвидация исполнителей этих актов была оправданной. Но чаще «перехват» был просто эвфемизмом, обозначающим преднамеренное убийство, осуществляемое потому, что АМАН хотел видеть конкретного человека мертвым. «Мы называли это “перехват”, но, конечно, это было убийство, – говорил один офицер АМАН. – Мы проводили эти операции одну за другой, без остановки. Некоторые из них имели характер законных военных акций, некоторые представляли собой ликвидацию главных террористов, а еще большее их число находилось в “серой” зоне между двумя предыдущими»[1349].

Со временем оборонные и разведывательные структуры придумывали новые пути обхода официальных рекомендаций. Армия обороны Израиля значительно расширила уставы применения оружия, так что в конце концов в районах массового присутствия террористов солдат инструктировали открывать огонь по любому лицу, в руках которого оказывалось любое оружие. Если солдат видел «коктейль Молотова» или взрывное устройство, то открывал огонь без предупреждения, а затем еще и делал контрольный выстрел. Чтобы создавать ситуации, в которых вооруженные лица, подозреваемые в терроризме, покидали бы свои убежища и выходили на улицы, открываясь огню израильских силовиков, была разработана оперативная тактика под кодовым названием «Соломенная вдова».

В разгар конфликта на оккупированных территориях действовало несколько вариантов этой тактики, предназначавшейся для выманивания террористов из убежищ и втягивания их в зону скрытого снайперского огня[1350].

Один из вариантов предусматривал арест соучастника террористов на улице, вынуждавший его товарищей выходить из укрытий и нападать на израильских военных. В другом варианте по улицам арабских городов и кварталов разъезжала боевая машина пехоты или бронетранспортер, на котором были установлены мощные громкоговорители, через которые транслировались «кричалки» на арабском языке. Они, например, могли быть такого содержания: «Ну и где вы, великие герои бригад имени Изз ад-Дина аль-Кассама? Почему не выходите и не деретесь? Покажите, что вы мужчины!» Или еще более провокационные: “Члены ХАМАС – это сыновья шлюх. Ваши матери работают на улицах и дают всем бесплатно”. Это из наиболее пристойных. Другие просто неприлично печатать. Кстати, последний метод срабатывал на удивление хорошо. Часто вооруженные палестинцы выбегали и открывали огонь по бронетехнике и тут же бывали сражены огнем снайперов, укрывшихся в расположенных поблизости строениях.

В рамках операций «Соломенная вдова» были убиты десятки боевиков с оружием, принадлежавших к различным палестинским организациям. С военной точки зрения эта тактика срабатывала, и Армия обороны Израиля постепенно отвоевывала себе относительную свободу действия на улицах палестинских городов. Однако законность таких операций в лучшем случае спорна.

К лету 2002 года Шин Бет и ее партнеры были в состоянии остановить до 80 % террористических атак еще до того, как они могли бы принести свою кровавую жатву. «Целевые» убийства совершенно определенно спасали жизни. Но в этой мрачной статистике были и настораживающие тенденции. Количество попыток террористических актов росло. Палестинцы не сдавались, а готовили все больше и больше террористов[1351]. Это означало, что Израилю приходилось заниматься все большим количеством целей. Кроме того, это порождало беспокойство относительно того, что со временем террористические группы будут активнее учиться на своих отдельных неудачах, приспосабливаться к израильской тактике, становиться умнее и жестче, что вело бы к дальнейшей эскалации потенциально нескончаемой войны.

«Мы чувствовали, что у нас есть год, может быть чуть больше, чтобы нанести по ним такой удар, который обесценил бы все их дело»[1352], – говорил один руководящий сотрудник Шин Бет того периода.

Эти соображения породили новый план под кодовым названием «Собирая анемоны». Хотя Израиль объявил, что считает каждого члена палестинских организаций «колесиком в часовом террористическом механизме», он почти никогда не трогал их политических лидеров. Но такой подход уже изжил себя. «В ХАМАС практически не существовало различий между активистами политического и военного крыла, – говорил шеф военной разведки АМАН генерал-майор Зееви-Фаркаш. – Лидеры, называющиеся политическими, вовлечены во все стороны деятельности организации. Они определяют политическую линию и издают приказы относительно того, когда наносить террористические удары, а когда временно отступить». Израильские чиновники утверждали, что в действительности единственной причиной для того, чтобы объявлять какую-то часть руководства палестинских организаций «политическим крылом», являлось стремление сфабриковать им некий международный статус и наделить определенным иммунитетом от политических убийств. «Мы должны были создать этому открытое противоядие, – сказал Зееви-Фаркаш. – Для нас не существовало никаких “политических эшелонов”, которых бы мы не касались»[1353].