Ави Дихтер, директор Шин Бет, который узнал о встрече и от агентурных, и из технических источников, подумал, что это будет справедливая сделка. «За всю свою оперативную карьеру, – рассказывал он, – я никогда не видел, чтобы столь серьезный противник совершал такую грубую ошибку. Глубокую стратегическую ошибку»[1359].

Предполагалось, что встреча начнется в 16:00. К 15:40 пара истребителей-бомбардировщиков F-16, каждый из которых нес однотонную бомбу, уже были в воздухе, барражируя над Средиземным морем с тем, чтобы избежать подозрений собравшихся в доме. Аналитики ВВС рассчитали, что для уничтожения трехэтажного дома Абу Раса необходимы были две такие бомбы.

В 15:45 начальник Генерального штаба Яалон позвонил своим оперативным работникам, которые сидели над картами и аэрофотоснимками.

«Каковы ваши оценки сопутствующего ущерба?» – спросил он.

Рядом с домом Абу Раса находился пятиэтажный многоквартирный жилой дом. В нем проживало около сорока семей. «Скорее всего, мужчины еще не вернутся с работы в 16:00, – ответил начальник военной разведки Зееви-Фаркаш. – Однако ясно, что в доме находятся десятки женщин и детей».

«Что произойдет с ними, если мы используем однотонные бомбы?»

Другой штабной оперативный работник ответил: «Десятки погибших, может быть даже больше».

К тому времени еще не были забыты протесты, последовавшие за провалом операции против Шхаде. «Среди нас не было людей, зацикленных на убийствах, – рассказывал Дов Вейсгласс, военный помощник Шарона. – Напротив, в ВВС к тому времени поняли, что гибель 7–8 человек перевешивает выгоды, получаемые от ликвидации одного террориста». В военно-воздушных силах занялись даже разработкой бомб с меньшим радиусом поражения, в которых до 90 % взрывчатки было заменено цементом. Однако цементная бомба не была способна разрушить трехэтажный дом.

Яалон присоединился к видеоконференции с Шароном, Дихтером и еще тремя участниками. «Господин премьер-министр, – сказал он, – я рекомендую отменить удар. Ценой операции станут десятки погибших гражданских лиц. Мы выиграем битву, но проиграем войну и на международной арене, и внутри страны. Израильтяне не потерпят другого удара по женщинам и детям. Для продолжения нашей борьбы нам нужна международная и внутренняя законность. А в данном случае мы нанесем по ним обеим сокрушительный удар»[1360].

Дихтер противопоставил этому заявлению тезис о том, что мы можем упустить историческую возможность нанести «вероятно, невосполнимый» ущерб своему главному противнику.

Однако Яалон продолжал настаивать на своем[1361]. «Ни при каких условиях нельзя пойти на это, – сказал он. – Мы можем стереть руководство ХАМАС с лица Земли, но рискуем и появлением на площади Рабина сотен тысяч протестующих, которые будут скандировать, что мы являемся бесчеловечной армией, убивающей женщин и детей. Этого нужно избежать. У нас еще будет шанс. Наш день еще придет».

Шарон отменил бомбардировку.

Дихтер остался в ВСЦ, злой и кипящий от возмущения. По иронии судьбы, он был одним из первых, кто понял, какой трагедией явилось фиаско со Шхаде, и осознал, что убийство и нанесение увечий десяткам гражданских лиц подразумевает вывод «цель была ликвидирована, но операция потерпела неудачу».

Однако даже по его мнению, совещание руководства ХАМАС явилось историческим событием. Он назвал его собранием «Команды мечты» (Dream Team). Дихтер просмотрел всю разведывательную информацию о совещании и через несколько минут обнаружил решение. Устланный коврами зал для совещаний находился на верхнем этаже, и окна в нем были занавешены тяжелыми гардинами. Было разумно предположить, что совещание будет проходить именно в этом помещении, и один из аналитиков центра подтвердил это. Дихтер позвонил оперативным работникам штаба и спросил, есть ли возможность разрушить именно эту часть здания, не нанося ущерба примыкающим строениям. Ответ был утвердительным. Если по помещению через окно выстрелить небольшой ракетой с боеголовкой в четверть тонны, она гарантированно убьет всех находящихся в зале, нанеся минимальные повреждения внешним конструкциям.

Дихтер вновь обзвонил всех и сообщил, что встреча палестинских руководителей, скорее всего, будет проходить на третьем этаже. Зееви-Фаркаш сомневался в этом. Яалон тоже не был убежден в предположении Дихтера. «Мне показалось несколько странным, что они понесут Ясина наверх в инвалидном кресле, – сказал он. – Но это была оценка Шин Бет. Я знаю, как разрушать верхние этажи, не нанося критического ущерба прилегающим зданиям. Операцию можно было осуществлять». Снова состоялась видеоконференция всех высших руководителей Израиля по защищенной линии. Шарон выслушал и Дихтера, и Яалона до конца и утвердил операцию.

ВСЦ распорядился запустить три дрона для осуществления постоянного наблюдения за домом. Израильтяне следили за тем, как приезжали и входили в дом участники совещания. Информация Шин Бет оказалась точной – в здании собралось все политическое и военное руководство ХАМАС, включая Ясина в своем кресле, Ахмеда Джабари, который сменил Шхаде в качестве главного полевого командира, и Мухаммеда Дейфа, командующего бригадами имени Изз ад-Дина аль-Кассама. Израильтяне пытались убить Дейфа уже в течение почти семи лет, еще с того времени, как он заменил Яхью Айяша в 1996 году. «Каждый раз мы отрывали у Дейфа то руку, то ногу, но он пережил все покушения», – говорил один из руководителей Шин Бет, присутствовавший в то время в ВСЦ.

В 16:35 пилот истребителя-бомбардировщика выпустил ракету по задрапированному окну зала на третьем этаже. «Альфа», – доложил летчик, указывая таким образом на прямое попадание в цель. Верхний этаж здания моментально был охвачен пламенем, а обломки кирпичной кладки, мебели и штукатурки разлетелись во все стороны. Аналитики ВСЦ пытались разглядеть среди обломков куски человеческих тел. Мощный взрыв сотряс округу.