получил много полезной информации, а также несколько ценных советов.

Но на протяжении всего разговора он продолжал думать об одном утверждении.

«Случается редко… но в любом случае тебе следует иметь это в виду…»

Глава 560. Пешки Судьбы

Санни вышел из кафе и сел на поезд, чтобы навестить Айко. После этого он отправился в Академию и попрощался с учителем Юлием. Старик был немного взволнован его отъездом, но не пытался отговорить своего непокорного ученика. Вместо этого он попытался подбодрить его.

— Второй Кошмар! Тьфу! Ни один мой ученик не может быть убит простым Вторым Кошмаром. Не смей пятнать мою репутацию, Санни, мой мальчик… слышишь?

Наконец, Санни покинул комплекс Спящих и некоторое время постоял снаружи, глядя на заходящее солнце. Затем он развернулся и направился вглубь комплекса Академии.

В комнате, где спала Нефис, мало что изменилось. Он заменил цветы на одном из столов и сел, глядя на ее бледное и неподвижное лицо.

Сколько бы раз Санни ни приходил сюда, но при виде ее… при виде ее такой… у него в груди завывала боль. Котел из эмоций, пылающий в его сердце, был слишком глубок и слишком яростно бурлил, чтобы он мог его понять. В конце концов, Санни никогда не умел разбираться в эмоциях.

Здесь были обида, тоска, вина, привязанность, страх… и надежда.

Взглянув на прозрачную крышку спальной капсулы, он вздохнул.

— Привет, Неф.

Как и раньше, это было единственное, что он произнес вслух. Он ненадолго задержался, а затем подумал:

«Ты все еще жива, где-то там. Это хорошо. Это… делает меня счастливым. Это действительно так. Знаешь, сразу после того, как все случилось, я не был уверен, хочу ли я, чтобы ты жила. Я думал, что для тебя будет лучше умереть. Иногда я действительно так думал.»

Санни опустил голову и устало закрыл глаза.

«Но через некоторое время я… Я начал скучать по тебе больше, чем хотел освободиться от тебя. Может быть, то, что сказала Мастер Джет, правда… может быть, в этом мире никто никогда не бывает свободным. Может быть, единственная свобода — это свобода выбирать свои собственные цепи.»

На его губах появилась мрачная улыбка.

«Но в этом-то все и дело, не так ли? Даже этот выбор был отнят у меня. Тобой, Касси. Судьбой. У меня никогда ничего не было, а потом у меня стало еще меньше. Разве ты бы не разозлилась, если бы тебе выпала такая участь? Потому что я злюсь. Я очень, очень зол. И вот почему… Я никогда не перестану пытаться вырваться на свободу. К черту правду и к черту судьбу. Кто сказал, что ее цепи нельзя разорвать?»

Санни слегка сдвинулся с места и пристально посмотрел на спящую молодую девушку.

«Я просто должен стать достаточно сильным, чтобы разорвать их. Ты хочешь уничтожить Заклинание? А я хочу уничтожить саму судьбу. Как ты думаешь, кто из нас более безумен?»

Он вдруг рассмеялся, его голос был полон одновременно смеха и горечи.

«Если Ткач сделал это, почему я не могу? И если Ткач создал это, почему ты не можешь это разрушить? Если такова наша воля… кто осмелится остановить нас?»

Санни широко улыбнулся, а затем снова замолчал, его глаза наполнились тьмой.

Через некоторое время он потер лицо.

«В любом случае… Касси и я собираемся бросить вызов Второму Кошмару в ближайшее время. Возможно, мы не сможем навестить тебя еще долгое время. Так что ты… береги себя, Неф. Не разочаровывай меня. Я рассчитываю на то, что ты останешься в живых… так что я буду стремиться превзойти тебя.»

С этими словами он тяжело вздохнул, встал и ушел, не оглядываясь.

Наконец-то и ему пришло время спать.

***

…Прежде чем забраться в свою роскошную спальную капсулу, Санни поговорил с Эффи. Он перенес ее капсулу в подземное додзё и установил рядом со своей. Скорее всего, им двоим предстояло провести в Кошмаре долгое время, поэтому дом пришлось на время запереть.

Хотелось бы надеяться, что Санни сможет сделать это сам, вернувшись через Врата в Храме Ночи, но если с представителями Валора все пойдет не так, за последние приготовления отвечала Эффи. Он дал ей пароли от системы безопасности и объяснил процедуру.

Затем Санни провел диагностику капсулы, убедился, что она функционирует идеально и может поддерживать его тело в течение месяцев, если не лет, и вздохнул.

…На самом деле это не имело значения. Войдя в Семя, он либо умрет, либо станет Мастером. Если случится первое, то благополучие его физического тела будет спорным вопросом. Если же произойдет второе… как ни парадоксально, но и в этом случае действовало то же самое утверждение.

Вознесение сливало физическое тело с духовным… однако, даже если физическое тело было полностью уничтожено, процесс создавал новое. Так что, возможно, правильнее было бы сказать, что Вознесение позволило духовному телу стать телесным. В любом случае, результат был один и тот же.

Именно поэтому Эффи так сильно хотела стать Мастером, зная, что это сделает ее такой же сильной и здоровой, какой она была в Царстве Снов. Поэтому многие Потерянные мечтали бросить вызов Второму Кошмару.

…И именно поэтому было неважно, даже если бы капсула со сном дала сбой и основательно поджарила физическое тело Санни, вместо того чтобы сохранить его. Если бы Кошмар не убил его, он был бы как новенький.

Тем не менее, Санни был очень привязан к своей смертной оболочке. Он не хотел, чтобы она пострадала, хотя бы из соображений собственничества.

Вздохнув, он разделся, бросил последний взгляд на свое просторное додзё и забрался в капсулу.

Эффи, молча наблюдавшая за ним из своей кресла-каталки, напряглась, подняла руку и помахала ему на прощание.

— Сладких снов!

Санни хотел было на нее зыркнуть и напомнить прожорливой охотнице, чтобы она не оставляла грязную посуду по всему дому, но он просто слишком устал.

Как только крышка металлического саркофага начала двигаться, его глаза закрылись, и он погрузился в глубокие, темные объятия сна.

Когда Санни снова открыл глаза, он уже был в Святилище Ноктиса.

***

Санни стоял на краю острова и смотрел на небесную цепь, простиравшуюся вдаль. Его тело было облачено в утончённые доспехи, выкованные из тёмной стали, а в руке он держал мрачное черное копье с отполированным серебряным лезвием.

Рядом с ним стояла Касси в своем полуночно-синем плаще под полированной кирасой. Ее рука покоилась на рукояти Тихой Танцовщицы, а на лице лежала элегантная полумаска. Несколько прядей ее