После пребывания в «дополнительной» ссылке внесудебным решением ОГПУ руководители ПСР не освобождались. В Москву, в ОГПУ, поступали предложения от губернских отделов о продлении срока. ссылки еще на три года, как «не разоружившимся перед советской властью». Через три года все повторялось снова. При этом ссыльные не раз арестовывались и освобождались. И так было до 1937 г., когда их за исключением руководителя ЛПСР М.А. Спиридоновой, расстреляли. Свой жизненный путь борец против царизма и большевизма закончила 11 сентября 1941 г. в числе 157 заключенных Орловского централа. Расстреляны они были в Медведевском лесу под Орлом. Вместе с Марией Спиридоновой трагическую судьбу разделили ее муж, известный левый эсер Илья Майоров, видный государственный и партийный деятель Христиан Раковский, престарелый профессор Дмитрий Плетнев, жена Каменева и сестра Троцкого Ольга Каменева, около тридцати иностранных эмигрантов[1612].

Судьба осужденных цекистов ПСР была схожей с судьбой члена этой партии с 1901 г. В.В. Агапова — в 1919 г. редактора газеты «Дело народа», впоследствии члена Московского областного комитета ПСР и ЦК ПСР. За активное участие в работе ПСР он неоднократно арестовывался, и в 1922 г. по решению суда должен быть расстрелян, но приговор ему заменили 5 годами тюремного срока с зачетом всех предварительных сроков ареста. После тюрьмы он побывал в ссылке в Ишиме, Оренбурге, содержался в саратовской тюрьме. И везде тесно сотрудничал со ссыльными и арестованными эсерами и меньшевиками и поддерживал постоянную связь с ссыльными цекистами в других городах: А.Р. Гоцем, Веденяпиным, Блох-Кацнеленбогеном, Артемьевым и др.[1613].

В ссылке и тюрьмах Агапов подвергался допросам «с пристрастием», психологическому воздействию следователей и тюремщиков. Об этом свидетельствуют, например, рапорта охранников тех камер, где содержался Агапов. В каждом из них отмечалось поведение заключенного (днем и ночью) с точностью до минуты.

Агапов был осужден Верховным трибуналом к расстрелу. Эта мера была изменена Председателем Президиума ВЦИК РСФСР М.И. Калининым — высшим должностным лицом Советской России. Но в 1937 г. решение о его расстреле было принято старшим сержантом госбезопасности. Вот такая эволюция законности: от председателя Президиума ВЦИК (президента) до сержанта, правда, старшего и госбезопасности.

Ведя борьбу с эсерами, чекисты не ослабляли усилий в ликвидации партии меньшевиков, которые и в 1922 г. выступали за «демократическую республику», «политические свободы для всех». Руководители эсеров и меньшевиков нацеливали проживавших в Советской России членов своей партии на сбор различной информации и передачу ее в эмигрантские центры. Так, Бюро ЦК РСДРП 23 августа 1922 г. обратилось ко всем своим организациям с циркулярным письмом, в котором потребовало собирать материалы о действиях местной власти, политической обстановке и т. д.[1614].

Один из лидеров грузинских меньшевиков Н.Н.Жордания считал необходимым наладить частную корреспонденцию не только из центра, но и из провинции, обратив главное внимание прежде всего на репрессии и террор: кто арестован, где и по какой причине; кто выслан, где находится и по какой причине; фамилии пытаемых в ЧК, виды пыток и чем они вызваны… Сведения должны быть верны и подробные. В письме одному из своих единомышленников Жордания подчеркнул: «Мы должны знать о каждом событии… Мы особенно нуждаемся в подробных сведениях о репрессиях, положении политических заключенных, действиях ЧК и ее аппарата»[1615].

Вообще-то грузинские меньшевики стояли особняком, обвиняя своих сторонников в России в нежелании вести совместную конструктивную работу. В книге «Наши разногласия», изданной в Париже в 1928 г., их лидер Ной Жордания писал: «Взятые нами на себя вместе с русскими социалистами обязательства мы выполнили; они же их не выполнили, и тут проходит линия нашего исторического расхождения. Они в эмиграции по воле своего народа, мы — против воли нашего народа, благодаря нашествию извне… У нас падение советского строя мыслится как восстановление демократии»[1616].

Грузинские меньшевики образовали «Паритетный комитет». При нем имелась военная комиссия, которая создала контрреволюционные организации в национальных частях грузинской дивизии и разведывательные группы, объединила под своим руководством действовавшие в Грузии повстанческие организации. «Паритетный комитет» имел специальную группу, совершавшую террористические акты над грузинскими меньшевиками, заподозренными в сотрудничестве с ГПУ. Более того, грузинские меньшевики активизировали подготовку к вооруженному выступлению. Так, их видный руководитель Н.В. Рамишвили заявил: «Если падение большевизма будет вызвано внутренним кризисом, мы должны немедленно взять государственную власть в свои руки, арестовать большевиков и восстановить независимую республику Грузию. Одновременно мы должны помочь азербайджанскому народу и горцам, чтобы они восстановили и утвердили независимые республики»[1617].

Усиление репрессий по отношению к меньшевикам вызвало обращение некоторых из них к видным советским чиновникам с просьбой о заступничестве, памятуя совместные революционные дела в царской России. Но, как правило, эти ходатайства аргументировано отклонялись. Так было и с письмом Г.М. Кржижановского Ф.Э. Дзержинскому по делу Ф.И. Гуревича. 11 апреля 1922 г. Председатель ГПУ писал Глебу Максимилиановичу: «Гуревич оказался очень хорошим меньшевиком-конспиратором. Он активнейший член их ЦК. Автор воззвания на пятую годовщину Февральск. революции. Нашли у него массу материалов и корреспонденции, предназначенных для «Социал. Вестника». Семь месяцев не переписывался, т. е. скрывался от ГПУ. Отказаться от содержания его под стражей не можем»[1618].

Особую активность ссыльные меньшевики проявляли в Архангельской и Вологодской губерниях. По информации Вологодского губотдела ГПУ, «в Вологде меньшевики пытались под видом организации взаимопомощи создать активные группы для борьбы с советской властью. В этих целях они блокировались с эсерами, кадетами и другими антисоветскими элементами»[1619].

После публикации статьи Л. Сосновского «Господин Оссовский — не тот ли самый?» в газете «Правда» 13 июля 1922 г. Дзержинский поручил Самсонову рассмотреть дело меньшевика В.А. Оссовского, который находился под оперативным наблюдением Московской ЧК. Еще в 1920 г. он был замечен в антисоветской агитации и подстрекательстве к забастовкам рабочих 27-й и 1-й Образцовой типографий. После ареста Оссовского СО ГПУ получил из Екатеринбургского ревтрибунала материалы, изобличавшие его в сотрудничестве с колчаковской администрацией. Начальник 2-го отделения СО ГПУ Р. И. Аустрин в рапорте на имя начальника СО ГПУ Т. П. Самсонова сообщал, что член Московского комитета партии меньшевиков В. А.Оссовский после ареста 3 июля содержится в Ярославской тюрьме. 13 июля 1922 г. отдал распоряжение не освобождать меньшевика без его согласия, а «статью присоединить к делу и произвести расследование здесь и н а Урал е»[1620].