Самое удивительное было то, что посреди всех этих разрушенных стен и уничтоженных зданий, сам монастырь совсем не пострадал и посреди этой разрухи он сейчас смотрелся как чистый бриллиант посреди кучи выжженных углей и грязи.

– Поразительно и как так монастырь смог уцелеть? – удивленно спросила я.

– Может быть, бог действительно существует – предположил Дима.

– Или же просто суеверные немецкие пилоты бояться православного бога – предположил Робин.

Весь дальнейший путь мы провели, молча сопровождаясь лишь беспросветными серыми тучами и очередным снегопадом. Около получаса брели мы, то по разрушенным улицам города, то белым лесным чащам, пока, в конце концов, мы не вышли к зданию главного штаба.

Он представлял собой военный комплекс из трех небольших зданий соединенных вместе и склада стоящего позади них. Вся небольшая территория этого комплекса была обнесена высоким каменным забором, в центре которого находились большие железные ворота, по центру которого была изображена большая красная звезда. На задней территории штаба, находилась стоянка военной техники, в котором находились: грузовики, танки, пушки, а также штук десять зениток которые были расставлены в разных концах штаба. Похоже, что именно благодаря им здание штаба осталось практически не тронуто обстрелами и бомбами.

Но стоило мне только сделать пару шагов в сторону ворот штаба, как меня пронзило какое-то странное жжение в груди, как будто под моей одеждой что-то пульсировало. Я начала чувствовать это еще за пару метров до того как мы подошли к штабу, но оно тогда это чувство было совсем слабым, но теперь он стало куда сильнее, и с каждым новым шагом по направлению к штабу, вибраций только усиливались.

Я засунула руку себе под шинель, чтобы нащупать источник этих странных вибраций и поняла, что он исходил из моего медальона.

«Что за хрень!» – недоуменно выругалась я, доставая его из под одежды.

– В чем дело? – также недоуменно спросил Робин.

– Медальон, он, почему то начал вибрировать – сказала я, показывая его Диме и Робину. Медальон и вправду издавал слабые, но заметные вибраций, а вырезанные на нем лицо едва заметно подсвечивались.

– Странно – удивленно и обеспокоенно произнес Робин.

– Я бы сказал, очень интересно – сказал Дима, став заинтересованно рассматривать мой медальон – А раньше с ним такого не было?

– Нет, он только сейчас, так начал.

– Хм, занятно – задумчиво сказал Дима.

– Что думаешь насчет этого? – спросил его Робин.

– В текстах Энаев, я о таком ничего не читал – говорил Дима – Но могу предположить, что это как-то связано с ключом, что находиться неподалеку.

– В смысле? – уточнил Робин.

– Я думаю, он, таким образом, реагирует на его приближение – объяснил Дима – Но эту теорию надо будет еще проверить.

– То есть, я снова буду подопытным кроликом, да? – саркастично спросила я.

– Ну, раз ты медальон отдавать никому не хочешь, то получается так – с ироничной улыбкой, сказал Робин.

– Ладно, хорошо, я поняла – согласилась я, с ироничным тоном.

– Спрячь его пока что, и говори нам, если он начнет вибрировать сильнее – сказал Дима, после чего я убрала медальон обратно под одежду.

– Осторожнее, за нами могут наблюдать – сказал Робин, настороженно смотря в сторону штаба – За этими воротами находиться КПП и там стоят двое дежурных, которые отвечают за пропускной режим, прямо сейчас они наблюдают за нами из окна.

И только тогда я обратила внимания на небольшую каморку, что стояла за воротами, там действительно было довольно большое окно, выходящее на внешнюю территорию, и оттуда был виден человек в форме, что сидел за окном и без особого интереса наблюдал за происходящим на улице.

– То есть они смотрят за теми, кто проходит на территорию – поняла я – Но как вы прошли мимо них?

– На самом деле, нам повезло – сказал Дима – Мы смогли прибиться к довольно большому отряду военных, что возвращались с улицы в часть, и нас приняли нас за одних из них.

– Хорошо, а что нам делать сейчас? – спросила я, и вопрос был вполне резонным, ибо никаких других отрядов военных, поблизости не было.

– Думаю, в этот раз все будет проще – сказал Робин, доставая из кармана какую-то красную корочку – Насколько я понимаю, пропуск дает нам официальное право, беспрепятственно передвигаться по всей территорий части.

– Если только тот полковник, не понял, что его обокрали – настороженно сказал Дима.

– В любом случае, сейчас мы это узнаем. Главное чтобы не случилось, молчите, говорить буду я – сказал он, после чего направился в сторону КПП.

Когда мы подошли к воротам, из каморки вышел угрюмого вида молодой человек, с довольно грубыми чертами лица и подозрительной искоркой в глазах, одетый в толстую зимнюю шинель, черную меховую шапку, и тяжелые валенки. На его груди висел красный значок, на котором было написано «Дежурный по КПП» что сразу говорило нам о том, кто он такой, а с его пояса свисала кобура с закрепленным в нем табельным оружием.

– Старший сержант Дележанов, дежурный по КПП – представился молодой человек, подняв согнутую правую руку и приложив к голове. Вроде бы это называется воинским приветствием или отдаванием чести, помню, мой бывший парень как-то рассказывал мне об этом по телефону, незадолго до того как сообщил мне о том, что только что переспал с какой-то поварихой.

– Эм, здравствуйте – произнес Робин, растерянно приложив руку в голове, явно не зная, что нужно отвечать в таком случае.

Старший сержант настороженно и с некоторой долей раздражённостью посмотрел на него.

– Воинское звание, фамилия? – раздраженным голосом спросил он.

– О воинское звание, понял – также растерянно произнес Робин, после чего также приложил правую руку к голове и изобразив воинский голос произнес – Рядовой Ле…Ульянов.

– Рядовой Ульянов? – недоуменно спросил старший сержант.

– Да, рядовой Ульянов – подтвердил Робин, пытаясь сохранять самообладание – Однофамилец самого Владимира Ильича, а это мой товарищи рядовой Тодоресе и рядовая…то есть рядовой Андронов.

– Тодоресе! Что за фамилия такая?! – возмущенно произнес он, после чего обратился к Диме – Ты, что испанец какой-то?

– Вообще-то это румынская фамилия – недовольно объяснил Дима, похоже, ему было уже не впервой слышать насмешки над его фамилией – Мой отец был румыном, по крайне мере мне так говорили.

– Нынче какой-то только швали в армию берут – с негодованием покачал головой Дележанов, после чего перевел свой взгляд на меня.

– Ну, а ты что скажешь солдат? – спросил он, осматривая меня надменным взглядом.

– Ничего – смущенно сказала я, изображая грубый мужской голос, скрыв всю