Ваша миссия – большой телескоп

За тридцать пять лет до старта вашего зонда, помимо десяти миллионов в операции «Перспектива», гораздо меньшем эксперименте, в зону между Нептуном и Плутоном были отправлены 64 примитивные капсулы. Зачем? Проверить идею и возможность эксплуатации каприза природы.

Еще раньше, в начале двадцатого века, Эйнштейн показал, что тяжелые объекты вроде звезд и скоплений искажают пространство вокруг себя, сгибая проходящие мимо волны. Эффект гравитационной линзы позволил астрономам заглянуть за несколько массивных галактик и увидеть объекты столь далекие, что их свет начал свой путь на заре времен.

До сих пор такие возможности были лишь счастливой случайностью, зависящей от астрономического положения. Сами мы не могли выбирать, на что смотреть.

Затем итальянский астроном Клаудио Макконе выдвинул необычное предложение. Мы можем создать собственную гравитационную линзу, очень близко к Земле и готовую к использованию.

Наше Солнце. Расчеты показали, что масса Солнца искривляет пространство, подвергая рефракции любое излучение, проходящее мимо его поверхности, так что в нескольких особых точках в фокусе оказываются очень далекие объекты.

Самая близкая и самая доступная такая область находится между орбитами Урана и Нептуна, на расстоянии от двадцати двух до тридцати астрономических единиц от Солнца. Но в этой зоне собираются лишь особые виды излучений. Только гравитоны и нейтрино. Тем не менее экспедиция была отправлена, и шестьдесят зондов доставили бесценные данные о происхождении Солнечной системы.

Эта экспедиция ничего не рассказала нам о далеких цивилизациях и не ответила на самые важные вопросы. Но концепция подтвердилась.

Мы также установили, где находится вторая, гораздо более далекая зона. Оболочка, в которой Солнце собирает в фокус другой вид излучения.

Тот, что называется светом.

Конструкция Большого Телескопа становилась ясна Лейси. Десять миллионов кристаллических зондов, и каждый направляет свое стокилометровое зеркало на Солнце, всматриваясь в искаженный свет далеких звезд и планет, усиленный тяготением Солнца. Слабое тонкое кольцо, описывающее огненный шар.

Эти диски будут по очереди закрывать Солнце, позволяя свету далеких звезд проскользнуть к нашему большому зеркалу и попасться. Настоящий подвиг, связанный с бесчисленными корректировками.

Гравитационные линзы дают не классические изображения, а смазанные накладывающиеся изображения далеких точек, с «фокусировкой» на громадном расстоянии, от пятисот до нескольких тысяч астрономических единиц.

Продолжая охоту за сокровищами, мы будем изучать край закрывающего Солнце кольца сотнями способов, из разных районов. Некоторые изображения могут промелькнуть за миллисекунды при пролете через g-пункты. Другие потребуют многолетних наблюдений, сбора сведений; мы будем слать домой данные, которых не собрать всем приборам Земли. А ведь мы только один компонент из десяти миллионов, и каждый смотрит мимо Солнца под разными углами. Вместе составляя величайший телескоп.

Лейси завидовала зондам, вылетающим от центра галактики. Они увидят множество фантастических объектов вроде черной дыры посреди Млечного Пути. Посланец тоже был разочарован тем, что корабль никогда не увидит планету Турбулентность. Но Земля обещала поделиться результатами. Рано или поздно какой-нибудь зонд отчетливо увидит родину Посланца, почти как через улицу. Лейси надеялась на добрые вести, и не только ради своего друга.

Хорошо иметь в холодном космосе союзников.

Ей нужно отдохнуть. Как оказалось, АМЛ нуждались в сне. Поэтому Лейси отправилась в свой коттедж на уровне Один Миллиметр и вызвала ночь, чтобы та поглотила дом. Но, взбудораженная напряжением дня, не могла уснуть и расхаживала по дому. Создала свежие цветы в ящике на подоконнике. Поправила снимок Хакера с его любимыми дельфинами, исследующими собственный поразительный фронтир. Совсем другая история.

Одно из преимуществ того, что мы остались в Солнечной системе. Я смогу получать известия о своих сыновьях, их детях и внуках. Я не могу услышать их самих: ужасно, когда тебя преследуют десять миллионов призраков давно умершей бабушки! – но все же надеюсь, что время от времени они будут пересылать снимки.

Бабушка. Ее последние прижизненные воспоминания – морщинистая сухая кожа. Сколько хрупкости, боли, как ее раздражали те, кто говорил комплименты ее «дерзости». Она думала, что проснется здесь старухой, такой же, какой была, когда ее копировали.

А что сейчас? Сейчас она чувствует себя бабушкой меньше, чем когда-либо. Даже в молодости она сгибалась под бременем чужих ожиданий. Жизнь светской львицы, модницы, преследуемой папарацци, которые льстили ей, отвлекая от высших стремлений. Чуть более благодарная жизнь невесты, жены и матери. А в глубине души – несмотря на все эти отвлекающие вещи – сознание: «Я могла бы сосредоточиться на великих вещах. Прекрасных вещах».

Но сейчас я основной участник важнейшего научного исследования! И чувствую себя…

Возможно, это была запрограммированная иллюзия. Но виртуальная версия Лейси чувствовала себя молодой, энергичной, готовой принять вызов.

И еще кое-что. От внимания Лейси не ускользнуло, как смотрит на нее рослый угловатый Хэмиш Брукман – смотрит, но пытается скрыть это. Черт побери! А я ведь сознательно выбрала возраст сорок два года. Да и этот человек в реальности никогда мне не нравился.

Конечно, в этом мире Брукман не может мешать науке, может только помогать ей. И здесь его способности могут оказаться полезнее, чем на Земле. Нам понадобится хороший рассказчик – и не только как отвлекающий маневр. Когда нас затопит море фактов, картины далеких миров и чуждых существ, мы, ученые и техники, станем хвататься за первую попавшуюся теорию, чтобы объяснить увиденное.

Брукман хотя бы из упрямства будет выдвигать другие предположения. Упущенные, но вряд ли возможные «что, если». Отстаивать досадный один процент невероятного. Который на протяжении нашего бесконечного путешествия не раз окажется истинным.

К тому же, должна признаться, это… забавно. Может быть неиссякаемым. И может прийтись кстати. Бессмертным.

В спальне Лейси остановилась перед большим зеркалом и почти безотчетно начала поворачиваться и разглядывать себя, пока не появилась надпись:

Изображение: на 85 процентов точное воспроизведение прежней личности в возрасте тридцати семи лет.

Ого. Я прихорашиваюсь.

Она мигнула. Значит, в этой новой жизни есть секс и тщеславие?

Неженственно фыркнув, Лейси взмахнула рукой, и зеркало исчезло. Тут она рассмеялась.

Кроме Великого Телескопа, есть и другие, сопутствующие, проекты – например, археология в поясе астероидов, изучение всех типов древних механических зондов. Или изучение историй и планов, слой за атомным слоем воплощенных внутри хрустальных зондов. Или возвращение к жизни других, давно погибших рас.