мысли. Но Феликс не хотел быть надоедливым и лезть с расспросами в личную жизнь этого загадочного человека, а поэтому оставил свои вопросы невысказанными.

К концу дня они свернули с главного тракта на почти не заметную, засыпанную песком небольшую дорогу, отходившую от основного пути. Если бы не кривые колья, вбитые вдоль всей дороги, то и не догадаешься, что тут есть тропа. На некоторых из таких кольев, покачиваясь на ветру, болтались белые кости — в основном змей и мелких животных. Но иногда попадались и человеческие черепа, в глазницах которых ночью загорался потусторонний могильный огонь. Раньше Феликсу от такого было бы не по себе, но после всего пережитого он был даже рад тому, что путь их был по крайней мере отмечен светом, пусть и не таким приятным, как хотелось бы.

На девятый день пути по этой забытой тропе пустыня стала редеть, и под их ногами все чаще стала появляться серая степь, с засохшими болотами и поваленными тут и там деревьями. Ветер в этих местах гулял еще сильнее, и скрип мертвых деревьев, вместе с развешанными на них костями, действовал на нервы сильнее, чем крики снедающих воронов, которые Феликс слышал, будучи узником в Белланиме. Днем их отряд стали преследовать редкие туманы, которые, хоть и ненадолго, но скрывали от глаз наводящую страх черную звезду. Постоянный болотный шум мошкары, и скрипучее эхо заставляли Милу нервно дергаться, и тот все время причитал о слежке, и что видит в туманах кладбищенскую карету, запряженную тройкой вороных коней, которой управляет посланник Владыки Костей.

— Хватит уже пугать нас, беспокойная ты душа, и без твоих выдумок в дрожь бросает. — упрекнул его Феликс, когда здоровяк в очередной раз стал рассказывать о карете.

— Ну так если видится она мне, что же тут поделать? Одному-то о ней думать страшновато, а вот расскажешь вам, и вроде как полегче.

— Только вот нам не легче. — нахмурился Феликс. — Серафиль, вон, ничего не видел, а тут, видите ли, нашелся следопыт. Как бы твои слова в правду не обратились, и за нами действительно не погнались кладбищенские мертвяки.

— Так могут ведь, погнаться-то. — почти шепотом промолвил Милу. — Тут ведь, сами видите, кости везде, да и воздух затхлый. Самый настоящий могильник. И не святой, как принято у добрых людей, а видно совсем заброшенный. Нам бы помолиться всем вместе, тогда может и Владыки отыщут его.

— Я уже говорил тебе, что тут нечего бояться. — вмешался в разговор Эскер. — Аркаллийские ведьмы совсем не опасные, хотя… вид их действительно может внушить страх. Так что приготовьтесь заранее, они пострашнее белланийских вдов будут. Наши хоть молодо выглядят, а эти словно из дерева родились.

Слова Эскера не сильно успокоили Феликса, и он, против своей воли, все чаще стал вслушиваться в разносящиеся по округе трухлявые звуки и свист холодного ветра. Теперь и ему казалось, что где-то за камнями и оврагами ржут кони и скрипят давно не смазанные колеса. Порой даже, в предрассветной дымке, ему мерещился силуэт крытого фургона, но он уверял себя, что это всего лишь еще одно поваленное ветром сухое дерево, которые тут валялись на каждом шагу.

— Слышите. — снова заговорил Милу, стоило им с утра сняться с лагеря и отправиться в дорогу. Погода была хмурая и влажная, а под ногами хлюпала болотистая почва, а поэтому настроение у всех было подавленным и по-утреннему недовольным. — Вроде как опять лошади.

Никто уже не обращал на его слова внимания, но спустя два часа Серафиль вдруг поднял руку, дав понять, чтобы все остановились. Сейчас, когда вокруг клубился рваный туман, было опасно разделяться, а поэтому разведчиков вперед не пускали, но те все равно были наготове.

— Ох и не нравится мне все это. — пожаловался Милу, когда Эскер с Серафилем стали оглядываться по сторонам, стараясь что-то рассмотреть или услышать.

— Имейте осторожность под ногами. — сказал за спиной Феликса Синох. — Трясины тут хваткие.

В этот момент где-то в глубине тумана раздался гулкий военный рог и бешено заржали кони. Справа от Феликса вспыхнула яркая вспышка — это Арель обнажил свой клинок, который тут же отразил своим наполированным лезвием серое небо. Не успел Феликс сообразить что ему делать, как рядом с ним просвистела черная стрела, но Соль вовремя успела встать на дыбы, и та проскочила прямо между ее копыт.

— Все за мной! — скомандовал Эскер, и вынув свой меч, направил лошадь в сторону пролеска, маячившего на горизонте.

Врагов еще не было видно — их скрывал туман и толстые коряги — но звуки их приближения были вполне отчетливые. Судя по топоту и хлюпанью почвы, к ним приближались сразу с двух сторон и не меньше пары десятков лошадей. Еще раз громко прогремел рог, заставив задрожать ленивый туман, и Феликс увидел первого противника — закутанного в алые одежды воина, с похожим на ведро латным шлемом. В него тут же угодила толстая стрела, выпущенная Серафилем, которая, словно пушечное ядро, сбила его с лошади. Не раздумывая, Феликс пристроился к повозке, в которой сидел, закрыв голову руками, напуганный Милу, а впереди, подгоняя лошадей, ругался на все лады Рольф.

Вся их маленькая компания собралась в кучу, и теперь мчалась по кочкам и ухабам, преследуемая вооруженными всадниками. Радость была лишь в том, что это были не зургалы, а значит их можно было победить обычным оружием. Мчавшись рядом с повозкой, Феликс увидел, как к нему приближается еще один воин в жутких окровавленных кольчугах, и маленький никс, не раздумывая, достал свой меч и тут же раздосадовано выругался. Со всеми этими приключениями и раздумьями он совсем забыл, что клинок сломан, и не позаботился о новом оружии! Всадник неумолимо приближался, а рядом не было никого, чтобы отразить его удар, но тут с другого бока кареты раздался хриплый голос Хольфа:

— Эй, человечек, лови скорее!

Тут старый никс отстегнул от своего седла длинный алый сверток, с которым вернулся из двухдневного странствия, и тут же перекинул его Феликсу. Развернув его, Феликс увидел двуручный меч, клинок которого был такой огромный, что как только Феликс поймал его, то тот чуть было не утянул его с седла. Кое-как удержавшись, Феликс поднял его двумя руками и тут же скрестил его с серым мечом противника. Удар был очень тяжелым, но не шел ни в какое сравнение с той всесокрушающей силой, с которой его бил вороний всадник в Каирнале. Обменявшись парой звонких ударов, Феликс краем глаза увидел, как справа от него промелькнуло что-то большое, а затем