Бек встал. Его маленькие серые глазки впились в миссис Данди.

– Миссис Данди, если вы никак не связаны с тем делом, то ведете себя неразумно. Поверьте мне. Крайне неразумно. – Он повернулся и бесцеремонно ткнул указательным пальцем в колено Хикса. – Послушай, приятель, ты уже один раз выставил меня дураком. Этого вполне достаточно. В первый и в последний раз.

Он вышел из гостиной. Хикс проводил Бека до дверей и подождал, пока придет лифт. Бек вошел в кабину, повернулся и поднял палец:

– В первый и в последний раз.

Дверь лифта закрылась.

Когда Хикс снова зашел в гостиную, миссис Данди сидела, поставив локти на колени и прижав ладони к глазам. Хикс сел, сложил на груди руки и, слегка скривившись, посмотрел на миссис Данди, а затем ворчливо сказал:

– Все. Я пошел. А вы примите еще одну таблетку и ложитесь спать.

Она покачала головой и выпрямилась:

– Какой ужас! Тихий ужас! – Ее голос изменился, в нем прозвучали металлические нотки. – И эта убитая женщина… там и сегодня… это просто нелепо! – Она всплеснула руками. – Скажите… Та запись. Скажите…

Когда Хикс в час ночи наконец ушел, в кармане у него лежал еще один чек, но никакой более-менее важной информации он не узнал. Миссис Данди приехала в офис Вейла вскоре после полудня и провела там двадцать минут, встретив любезный, но прохладный прием и услышав ничего не значившие заверения в том, что он, Вейл, никогда и никак не старался получить производственные секреты Данди. Телефонный звонок от сына около шести вечера длился всего одну минуту и был именно таким, как говорил Бек. Миссис Данди дважды пыталась перезвонить Россу, но линия была занята. Она настаивала, что до сегодняшнего дня никогда не была в офисе Вейла. Она прекрасно знала, что такое «сонотал». Примерно год назад подобное устройство в целях эксперимента было установлено в их апартаментах, но, по ее настоянию, буквально через месяц снято.

Когда Хикс встал, собираясь уходить, миссис Данди проводила его до дверей, и он, на секунду убрав руку с кнопки вызова лифта, сказал:

– Я о том фото, что вы мне вчера дали. О вашей фотографии. Вы что, раздаете их направо и налево?

– Нет. Естественно, не всем без разбора. А почему вы спрашиваете?

– Да так, просто интересно. Я случайно оказался в комнате Брагера и нашел у него такую же фотографию.

– Ах эта… – Миссис Данди нахмурилась. – Это забавно, если сейчас хоть что-то может казаться забавным. Он попросил у меня фото, и я подарила ему одно. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. – Неужели моя фотография лежит у Брагера на самом видном месте? Значит, он перестал быть моим тайным поклонником. Еще одна напасть на мою голову! А иначе он хранил бы снимок в секретном ящике. Может, вы, грешным делом, пытаетесь выяснить, не дарила ли я мистеру Брагеру свою благосклонность?

– Боже упаси!

– Могу вас заверить, что нет. В моем возрасте трудно найти тайного поклонника, а фотографии постепенно теряют цену.

– Да. Ведь вы даже мне дали одну, – согласился Хикс, нажав на кнопку вызова лифта.

Оказавшись на улице, Хикс завернул за угол к припаркованной машине. На обратном пути он подумал было о том, чтобы отогнать ее в гараж на Первой авеню, но решил сэкономить доллар и оставить на улице, а доллар потратить на то, чтобы снять свободную комнату с кроватью в своем же доме этажом выше. После чего переселить туда Джорджа Купера, даже если придется тащить его волоком. Кровать была его, Хикса, собственностью; хороший матрас являлся тем предметом немногочисленного личного имущества, которым способен обременить себя свободный мужчина.

Однако в ту ночь Хиксу так и не удалось прилечь.

Оставив машину у дома, он поднялся на второй этаж, открыл дверь своим ключом, включил свет и увидел пустую кровать. Поглазев на осиротевшую постель, Хикс вышел из комнаты и спустился на этаж ниже. В ванной Джорджа Купера тоже не оказалось. Хикс вернулся к себе, хмуро посмотрел на кровать и решил подсластить горькую пилюлю шоколадом. Подошел к бюро, выдвинул ящик и еще сильнее нахмурился.

– Боже правый! – с ужасом в голосе воскликнул Хикс. – Этот гад свистнул мои конфеты!

Хикс присел на край кровати обдумать ситуацию. Она была достаточно туманной и запутанной, учитывая наличие трех правдоподобных гипотез касательно проблемы миссис Данди и по крайней мере четырех касательно убийства Марты Купер. И вот теперь все вконец запуталось. Если Купер был всего-навсего свихнувшимся от горя парнем, это никак не объясняло кражи шоколада. Но если гипотеза номер четыре относительно убийства была верной, это в корне меняло дело. Значит, до исхода ночи наверняка произойдет еще одно убийство.

А может, уже произошло… или происходит прямо сейчас…

Хикс закрыл за собой дверь комнаты, спустился по лестнице, вышел на улицу, сел в машину и свернул на Первую авеню. Часы на приборной панели показывали половину второго.

Глава 10

Сентябрьская ночь за городом дарила прохладу, пение цикад и кузнечиков звучало для одних чудесной симфонией, а для других – инфернальной музыкой. Крошечные музыканты явно торопились успеть доиграть до первых морозов, которые наверняка заставят их умолкнуть.

Окна офиса лабораторного здания были закрыты, и стрекотание насекомых практически не достигало ушей троих собравшихся там полуночников. Впрочем, судя по их лицам, им сейчас было не до ночных концертов. Герман Брагер не скрывал своего раздражения, Росс Данди сидел, упрямо набычившись, а Р. И. Данди был явно готов в любую минуту взорваться.

Что он и сделал. Он оттолкнул проигрыватель и, отодвинув в сторону стопку дисков, стукнул по столу кулаком:

– Просто какой-то чудовищный фарс! Я потратил двадцать лет жизни на создание самого устойчивого и успешного бизнеса в стране. И вот поглядите, к чему я пришел! Вам это явно не по вкусу, да? Господь свидетель, мне тоже! Я уже говорил и продолжаю говорить, что моя собственная жена меня предает, и один из вас ей успешно помогает. Молчать! И крадет у меня важную улику против нее! И меня отнюдь не удивит, если окажется, что вы оба в этом замешаны! Нисколько не удивит! Нисколечко! Господь свидетель, я очищу от скверны лабораторию, фабрику, все производство и начну все с чистого листа! – Он сел, буквально трясясь от ярости.

– Я могу уволиться, – звенящим голосом произнес Брагер. – Только так я могу сохранить достоинство. Да-да, я уволюсь. Я увольняюсь.

– И я тоже. – Росс, побледнев, в упор посмотрел на отца. – Думаю, мама была права. Мне не