И система нарастания кристаллов показывает, как многообразен мир тяготения (0, 90).

…Гравитационные поля в нашей вселенной имеют очень разнообразную форму, чаще всего волчков, воронок, сильно сплющенных конусов, протянувшихся цепями в направлениях анизотропии пространства — времени (ЧБ, «По краю бездны»).

Опасна мёртвая буква. Но готово ли сознание, чтобы понять границы созидания? (ЗнАЙ, 364).

Мудрость руководителя заключается в том, чтобы своевременно осознать высшую для настоящего момента ступень, остановиться и подождать или изменить путь (Гром Орм, ТА, «Совет Звездоплавания»).

Мы не говорим против овладения и применения энергий, но Мы озабочены предупредить о своевременности иммунитета в отношении призыва новых энергий (ЗнАЙ, 540).

…Поэтому мы задерживаем пока развитие третьей сигнальной системы человека, — согласилась Эвда Наль. — Чтение мыслей очень облегчает общение индивидуумов между собой, но требует большой затраты сил и ослабляет центры торможения. Последнее — самое опасное… (Эвда Наль, ТА, «Тибетский опыт»).

Часто вы говорите о несовершенстве существующих книг. Скажу больше — ошибки в книгах равны тяжкому преступлению. Ложь в книгах должна быть преследуема, как вид тяжкой клеветы. Ложь оратора преследуется по числу слушателей. Ложь писателя — по числу отпечатков книги. Занимать ложью место народных книгохранилищ тяжкое преступление. Нужно почуять истинное намерение писателя, чтобы оценить качество его ошибок. Невежество будет худшим основанием. Страх и подлость займут ближайшее место. Все эти особенности непозволительны в общине. Устранение их нужно осуществить в новом строительстве. Запретительные меры, как всегда, непригодны. Но открытая ошибка должна быть удалена из книги. Необходимость изъятия и перепечатка книги образумят писателя. Каждый гражданин имеет право доказать ошибку. Конечно, нельзя препятствовать новым взглядам и построениям, но неверные данные не должны вводить в заблуждение, потому что знание есть панцирь общины и защита знания ложится на всех членов.

Не позже года должны быть проверены книги, иначе число жертв будет велико. Особенно надо беречь книгу, когда достоинство её потрясено. На полках книгохранилищ целые гнойники лжи. Было бы недопустимо сохранять этих паразитов. Можно бы сказать — переспите на плохой постели, но невозможно предложить прочесть лживую книгу.

Зачем обращать лучший угол очага во лживого шута! Именно книги засоряют сознание детей. Должно отметить вопрос книги! (О, 94).

Сила печатного слова ныне возросла в небывалой степени. Колоссальные тиражи книг, всеобщая грамотность, любовь к книге и, главное, вера в литературу, в подлинность её отображения жизни и правду её поисков — всё это привело к такому влиянию литературы, о каком художники слова прежних времён даже не смели мечтать. Но эта сила подразумевает и столь же большую ответственность писателя за каждую мысль, каждую идею своего произведения. Никакой небрежности здесь не может быть допущено, ничего мутного, двусмысленного, никакой безответственной игры красными словами! В древнеиндийской философии возникло понятие кармы — вселенского механизма, якобы карающего за зло, брошенное в мир не только в форме проступков, но и плохих мыслей у ибо индийцы расценивали влияние мысли равным действию. Только теперь мир пришёл к тому, что действительно мощь мысли у облечённой в печатное слово, не только равна, но и во много раз превосходит поступок, действие. А это значит, что к писателям, как ни к кому другому; приложимо понятие кармы — моральной кары за то вредное, тупое и злобное, что выступает в их произведениях («Наклонный горизонт»).

Вспомним легенду Грааля. Преданный Учению Титурель получил мощь света. Преемник его пал во тьму и кровоточил неисцелимою раной. Для напоминания лучших времён останки Титуреля были выставлены на виду. Слова великого мертвеца твердились, тем не менее чаша Истины потухла. Нужен был приход нового героя, чтобы взять из рук недостойного преемника Титуреля чашу Истины, и тогда засиял огонь мира. Эта легенда достаточно известна на Западе, хотя первоначально она возникла на Востоке. Не напоминает ли вам она некоторое современное нам положение? (ЗнАЙ, 57).

Больше двух тысяч лет назад некоторые нации на Земле верили, что политические программы, будучи применены в экономике тоталитарной властью, могут изменить ход истории без предварительной подготовки психологии людей. Не умея улучшить судьбу народов, догматики очень сильно влияли на судьбы отдельных личностей. Стрела Аримана разила без промаха, потому что необоснованные перемены нарушали исстари и дорогой ценой достигнутую устойчивость общества (ЧБ, «Стрела Аримана»).

Выходя за пределы обычного, человек становится лёгким, но по грубости чувств теряет сознание ответственности. Кто может летать со скоростью четырехсот миль в час или взлетать выше других, приобретает психологию кулачного чемпиона, и сознание духовной ответственности покидает его.

Облагородить завоевание можно, лишив всякой спортивности и направив на труд. Мчись на спасение несчастных, лети на соединение человечества! (О, 16).

При отсутствии самоограничения нарушается внутренняя гармония между индивидом и внешним миром, когда он выходит из рамок соответствия своим возможностям и, пытаясь забраться выше, получает комплекс неполноценности и срывается в изуверство и ханжество (ЧБ, «В садах Цоам»).

Явления должны быть принимаемы в полной реальности. Для материалистов это условие особо обязательно. Где же реальность, когда мышление стеснено, вместо тысячи знаков знает лишь пять! Утверждение становится искажением, если заранее скован стереотип условностей (О, 196).

Явления необычности приходят, как ошибки природы. Формы законов скованы малодушием. Фетиш или отрицание по-прежнему стоят стражами человека. Учение жизни находится или в условности биологии, или погашается ладаном храмов (ЗнАИ, 400).

Суеверие и сектантство являются признаком очень низкого сознания, ибо потенциал творчества ничтожен, кому чужд принцип вмещения.

Необходимо всячески обнаруживать суеверие и сектантство. Не стесняйтесь останавливаться на этих вопросах, тем самым будете уничтожать ложь и страх (О, 237).

Чародей даже самое обычное действие окутывает покровом необычности. Йог даже самое необычное явление вправляет в пределы обычности, ибо он знает, как целесообразна природа (ЗнАЙ, 180).

Вы отстранили себя от подлинного познания сложности живой природы, надев цепь односторонней и опасной линейной логики и превратившись из вольных мыслителей в скованных вами же придуманными методами рабов узких научных дисциплин. Та же первобытная вера в силу знака, цифры, даты и слова господствует над вами в трудах и формулах. Люди, считающие себя познавшими истину, ограждают себя, по существу; тем же суеверием, какое есть в примитивных лозунгах и плакатах для «кжи» (Вир Норин, ЧБ, «Хрустальное окно»).

Существует мнение, что имена и названия Ефремов подбирал исключительно из эстетических предпочтений, по понравившемуся сочетанию звуков. В ряде случаев это, вероятно, так и есть. Иван Антонович любил красивую звукопись. «Послушай, как красиво звучит — Мирзакон Боймирзоев!» — сказал он как-то восхищённо Таисии Йосифовне. Но есть целый пласт плодотворных ассоциаций и прямых отсылок, связывающих в одно целое сразу несколько произведений.[354]