— Саш, не надо, — всхлипнула я, крепко вцепившись в его руки, которыми он гладил мое лицо. — Не надо. Никто из нас не держит на тебя зла… обиды. И я …я простила тебя, Сашенька. Я …люблю тебя такого …такого …любого. Мне все равно, понимаешь. Я люблю тебя.

— Как ты могла пойти на это. Как ты могла решиться дать воспользоваться своим телом! — Саша закрыл глаза, сдерживая свой гнев, но продолжал гладить мои волосы. — Как ты могла.

— Саша, ради тебя, — я обняла его, — Ради твоей жизни. Ради Марго. Поверь, что я безумно люблю тебя. Что без тебя я не смогу. Не смогу, слышишь?

Саша положил ладонь на мои губы, призывая замолчать. Наша одежда достаточно промокла, волосы сырые. Прохожие проявляли интерес. Но мы ничего не видели, кроме нас двоих, наших глаз, наших оголенных чувств, которые мы сдерживали сейчас.

— Как мне с этим теперь жить? А? Кто мне скажет? Как? Жить и презирать себя, — мне на секунду показалось, что Сашины глаза увлажнились от навернувшихся слез, а может, это просто дождинки капали.

— Жить надо дальше, Саша, — я прислонилась губами к его виску. — Любимый, дальше …вместе мы все преодолеем.

— Нет, — Саша замотал головой, очнувшись от своего наваждения. От расслабленности, которую почувствовал в моих объятьях. — Нет! Никаких нас не будет.

Он отошел от меня на шаг, продолжая, как ненормальный, трясти головой.

— Умоляю, — скривилась я в боли. От того, что отдаляется снова, что мучает себя. — Мне плохо без тебя.

— Нет! — Саша нервничал. — Мы не будем вместе. Хватит. Я больше не хочу, чтобы ты из — за меня страдала. Хватит. Живи своей жизнью. А я своей. Один. Как было раньше. Лучше одному. Я обещаю, что никогда не позвоню тебе, не приеду. Как бы не сдыхал. Обещаю.

— Я не хочу, — взвыла я. — Ну, пожалуйста, не оставляй меня в таком состоянии. Умоляю тебя.

— Ты сказала, что я не тот мужчина, с которым ты будешь счастлива. И ты в этом права. Все. Это мое решение.

— Твое, но не мое! — повысила я голос, раздражаясь. — Не решай за меня! Ты решил лишить нас любви? Да? Я же знаю, чувствую, что ты меня тоже любишь!

— Не имеет значения! — махнул он рукой.

— Ах, вот как! — злилась я. — Трус! Ты трус! Боишься быть ответственным за свои поступки. Легче свалить. Верно?

— Да, верно! Мне легче свалить, — Саша вздернул подборок, пряча свои чувства глубоко в себя. Он закрывается от меня.

— Ты хуже женщины сейчас! Почему я должна тебе все разжевывать! Почему нельзя просто, не копаясь в прошлом, начать все сначала?

— Потому что, я не могу ручаться уже за себя! Ясно? — выкрикнул Саша.

— Сань, сбавь тон, — возле нас появился Рома. — Больница все же.

— То есть ты решил сдаться? Сбежать, поджав хвост. Я плохой, и идите вы все в задницу? — меня понесло.

— Маша! — требовал Саша. — Забудь меня!

— Ты дурак! — от бессилия выпаливала все, что на ум шло.

— Дурак, — кивнул Саша.

— Ты страус! Сразу в песок свою неумную голову засовываешь!

— Лишь бы тебе нравилось.

— Тряпка!

— Ну, если тебе от этого легче, — пререкался он.

— Предатель!

— Что? — опешил Саша от моих слов.

— Ты предатель! Ты предаешь сейчас наши чувства! — тыкнула я в него пальцем.

Саша тут же обошел Рому и схватил меня.

— Ты что совсем дура? — тряс он меня.

— Санек, — просил его Рома остановиться.

— Ты что не понимаешь, что в следующий раз я за тебя и убить могу! — прошипел он в ярости, чуть ли не носом сталкиваясь со мной. Мы тяжело дышали. Ну почему мы здесь? Я хотела волком выть от желания впиться ему в губы. Меня дико затрясло. Саша сам не меньше был взбудоражен.

— Марусь, на нас уже все смотрят, — подал голос Рома.

Несколько секунд мы буравили друг друга взглядом, желание, как острая игла, начала меня колоть во всех местах сразу. Как давно мы с ним не занимались сексом. Меня уносило в фантазиях, и Саша чувствовал, как я распаляюсь. Его глаза безумно горели. Он ими меня раздевал и ласкал. Такое сумасшествие.

— Ребята, не место, — протянул Рома.

Саша очнулся первым. Я же не могла. Я бы так и стояла, привороженная им.

— Я все сказал! — он окинул меня голодным взглядом и быстрым шагом направился к остановке.

— Саша! — крикнула я.

— Марусь, — Рома задержал меня рукой. — Дай ему остыть.

— Ты слышал? Нет, ты слышал? — у меня было дикое желание бежать за Сашей. — Я не закончила.

— Нет, Марусь, — Рома останавливал мои рвения бежать. — Тебе тоже нужно успокоиться. Я все видел и слышал. Видел, как вы готовы были сейчас съесть друг друга. И как мой друг тебя очень любит. И как ему трудно тоже.

Последняя фраза заставила меня все — таки остановиться.

— Рома, я не позволю ему решать за меня! Что он еще выдумал? Ненависть какую — то?

— Потому считает, что из — за него все произошло с вами. Он себя винит, Маруся. Его можно понять. По сути, это правда. Но ваши поступки с Марго, не его вина. А ваше личное решение. Глупые решения, — недовольно произнес Рома. — Дай ему время.

— Ты же сам прекрасно знаешь, — опустила я голову.

— Давай не будем. Хорошо. Я, если честно, устал, от всего. Может в кафе? Покушаем? Я есть хочу, — предложил Рома. — Вечером к Марго хочу съездить.

— Рома, спасибо, что ты рядом со мной. Я без тебя с ума сошла бы. Саши нет. Марго нет, подруги моей, мамы. Бабушку не хочу расстраивать своей грустью. Один ты меня поддерживаешь сейчас.

— Да ладно тебе, — Рома обнял меня и поцеловал в макушку. — Моя ты сестренка младшая. Пошли греться в машину. Дождь перестал, но посушиться надо.

— Ты хороший, — уже сидя в салоне, добавила я. — Марго бы была счастлива с тобой. Только ее тяга к деньгам ни к чему хорошему не приведет.

— Бы? — устало хмыкнул Рома. А потом вдруг положил локти на руль, и обнял ладонями затылок. — Бы…

Вздохнул он.

— Все будет хорошо с ней, — погладила его по плечу. — Я вижу, как переживаешь за нее. Она мне сегодня сказала, что обязательно выкарабкается. Иначе, она не Марго.

Я улыбнулась в поддержку ему и сама верила в это.

— Выйдет из больницы, свяжу и запру дома, — вдруг произнес Рома. — Вся тяга к деньгам сразу пройдет. Еще и ремня хорошего всыпать за поведение. Ничего не понимает, упрямая девчонка.

— Ты не боишься, что ей понравиться? — снова улыбнулась я.

— Что именно?

— Твоя порка, к примеру, — беззаботно пожала я плечами. — Именно твоя.