– Конечно, есть, – заверил меня Нумминорих. – Целая куча! Вот сразу видно, что у тебя детство не в Ехо прошло, и ты в «Догони-свяжи Магистра» ни разу не играл. Взрослым-то подобные фокусы уже как бы и ни к чему, нас такой ерундой, как веревки, обычно не связывают.

Зная Нумминориха, я не сомневался, что, дай ему волю, он тут же примется обстоятельно объяснять мне правила, а полчаса спустя как-то внезапно окажется, что мы уже подняли на ноги всех гостиничных постояльцев, разбились на команды и начали играть – причем только для того, чтобы я как можно лучше понял его объяснения.

Ну уж нет.

– Давай я все-таки пойду спать, – предложил я. – И всем будет хорошо. Особенно мне.

– Ой, конечно, иди, – спохватился Нумминорих. – Извини, пожалуйста. Просто я огорчился, что тебе не понравилась ярмарка.

– Да с чего ты взял? – изумился я.

– С твоих слов.

– Нашел кого слушать.

– Но…

– Просто так мое сознание защищается от переизбытка впечатлений, – объяснил я. – Прикидывается, будто оно всем недовольно. А это всего-то и означает, что у меня просто больше нет сил радоваться и удивляться. Прости. В голову не пришло, что я могу быть убедителен в этом амплуа.

– Более чем, – заверил меня Нумминорих.

Ну да. Я чертовски талантливый трагик. Нельзя об этом забывать.

Что обычно делает нормальный человек, не спавший двое с лишним суток, донельзя утомленный долгой дорогой и новыми впечатлениями, добравшись наконец до постели? Правильный ответ: падает и засыпает.

Но только при одном условии: если этот человек – не я.

Потому что я в такой ситуации сперва действительно падаю на постель и лежу очень долго, целых пятнадцать секунд. А может быть, даже двадцать. Лежу и разглядываю синий потолок, расписанный желтыми репами и белыми звездами – не потому, что зрелище так уж прекрасно, просто у меня нет сил закрыть глаза. Да и особого смысла в этом действии нет, поскольку, отдав должное потолочной росписи, я с душераздирающим стоном привожу свое бедное тело в вертикальное положение и заставляю его сделать очередной шаг. Правда, всего один. Для того, чтобы оказаться дома, этого совершенно достаточно.

Главная драма моей жизни на сегодняшний день состоит в том, что я научился ходить Темным Путем. То есть сам-то по себе фокус чрезвычайно полезный, даже не представляю, как прежде без него обходился. Чего не следовало делать ни в коем случае, так это хвастаться своим новым умением всем подряд. Потому что теперь, с точки зрения этих самых всех, служебная командировка в Ландаланд – да хоть на край Мира – совершенно не повод забить на все остальные дела. «Ну так зайдешь на полчаса Темным Путем, тебе же не трудно», – в один голос твердят мои ближние, коварные злодеи и безжалостные мучители, все как один.

Я всегда умел тщательно подбирать окружение, этого у меня не отнять.

Коварные злодеи и безжалостные мучители, разумеется, уже поджидали меня в засаде. В смысле в гостиной Мохнатого Дома. Затаились там в удобных креслах и ржали так, что стены ходуном ходили – не то от переизбытка злодейства, не то просто для привлечения внимания. В злодейской психологии я до сих пор не шибко силен.

Председательствовал в этом собрании сэр Джуффин Халли, главный виновник моих страданий. В смысле это была его идея – приятно провести вечер в моей гостиной именно сегодня, не дожидаясь окончания нашей с Нумминорихом служебной командировки. Не то чтобы он силой и угрозами заставлял меня проявлять гостеприимство, просто я еще очень хорошо помню те времена, когда заполучить Джуффина в гости было практически невозможно. И всякое его появление в своем доме до сих воспринимаю как чудо – даром, что чудеса такого рода случаются теперь чуть ли не через день.

Чтобы было не так скучно меня дожидаться, Джуффин прихватил с собой сэра Кофу Йоха и Мелифаро. Очень удачный, я считаю, набор. Хотя бы потому, что длинное землисто-бурое лоохи из грубой шерсти, надетое Кофой специально для посещения какого-нибудь безымянного трактира, где режутся в карты высшие чины Канцелярии Больших Денег, ловко замаскировавшиеся под окрестных фермеров, служит совершенно изумительным фоном для охапки полупрозрачных блестящих тряпок, в которые закутан сэр Мелифаро. Подозреваю, бедняга уже и сам не рад, что вменил себе в обязанность исполнение всех требований столичной моды, которая в последнее время как с цепи сорвалась, словно все уцелевшие мятежные Магистры давным-давно разогнанных Орденов тайно вернулись в Ехо и открыли портновские мастерские, чтобы поквитаться за свою загубленную жизнь со всеми нами сразу. Если так, месть их, безусловно, удалась.

Но Мелифаро держится стойко. Он вообще очень мужественный человек, хотя с виду, конечно, не скажешь – пока не разденется.

Если по уму, с ними или даже вместо них здесь сейчас должна была бы сидеть страшно истосковавшаяся по мне за истекшие сутки леди Меламори. Но где это видано, чтобы у нас хоть что-то делалось по уму. Меламори отнеслась к моему отъезду с огромным энтузиазмом. Для нее всякая моя отлучка – дополнительная счастливая возможность запереться дома и, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде свиданий и вечеринок, предаться своему любимому занятию. В смысле превращениям в какую-нибудь очередную пакость. Собственно, я даже знаю, в какую именно. После того, как сэр Шурф подарил Меламори отлично сохранившийся экземпляр старинной «Энциклопедии устрашающих созданий», она натурально влюбилась в зеленого Муррийского Демона Гнева, существо мифическое, но оттого ничуть не менее привлекательное. Этого следовало ожидать, Меламори романтична и впечатлительна, а у Муррийского демона одних только огромных лиловых глаз несколько дюжин. И каждый окружен тонкими ядовитыми шипами, похожими на длинные ресницы. Арварохский хуб, в которого Меламори недавно выучилась превращаться, ни в какое сравнение с этой пусечкой не идет.

Не могу сказать, что я в таком уж восторге от ее нового увлечения, но не готов становиться между человеком и его сокровенной мечтой. Во-первых, для этого я слишком уважаю чужую свободу воли, а во-вторых, жизнь мне пока дорога.

В общем, Меламори в гостиной не было. Зато рядом с Джуффином сидела Базилио. И правильно делала, что сидела. Мало что приносит столько пользы и удовольствия неопытным юным барышням, как возможность коротать вечера в обществе взрослых, состоявшихся злодеев. В этом смысле жизнь Базилио удалась окончательно и бесповоротно, причем с самого первого ее дня, когда наша общая любимица была еще не долговязой рыжей девицей, а ужасающей химерой с головой индюка. Вот что значит счастливая судьба! А что наряды ей теперь помогает выбирать сэр Мелифаро – ну так всякая палка о двух концах. К тому же, женская мода у нас гораздо консервативней мужской, поэтому результат их совместных походов по модным лавкам пока выглядит ненамного хуже, чем индюшачья голова.

Честно. Совсем ненамного.

Ржали присутствующие, впрочем, не над нарядами друг друга, что было бы по-человечески понятно, а над отрывками из студенческих сочинений, которые зачитывал им Дримарондо.