было невозможно. Но вернемся к делу. Как сказал один книжный герой: вы просите песен, их есть у меня, – улыбнулся парень и, взяв гитару, запел.

Песня о серебряном коне пришлась, что называется, ко двору. Слушая его, хозяин лавки прикрыл глаза и, чуть взмахивая руками, в такт кивал головой. На втором куплете он подхватил гармонь и, сразу уловив мотив, взялся подыгрывать, а после припева даже умудрился вплести в мелодию небольшой проигрыш. Толстяк действительно оказался прекрасным музыкантом. Глядя на его ловкие пальцы, порхавшие по клавишам, Елисей только диву давался. Закончив песню, он опустил гитару и, достав из кармана три рубля, молча положил их на прилавок. Потом, чуть подумав, Елисей повернулся к толстяку и, вздохнув, спросил:

– Простите, не знаю вашего имени, сударь, но у меня есть к вам предложение на этот вечер. Если вы, конечно, не заняты.

– Прошу простить мои манеры, – засуетился хозяин лавки, быстро отставляя гармонь. – Матвеев, Георгий Михайлович. Музыкант в прошлом и не слишком удачливый торговец теперь, – слегка поклонился он.

– Григорий Михайлович. Этим вечером я приглашен в дом князя Буачидзе, именно для этого я решил купить гитару. Ничего официального. Много еды, много вина и огромное радушие хозяина, как это обычно принято в этих местах. Хочу пригласить вас с собой. Думаю, такой музыкант, как вы, будет принят князем со всем радушием.

– Князь – известный в городе меценат, хотя лично я с ним не знаком, – удивленно проворчал Матвеев. – Думаете, это будет удобно?

– Даже не сомневаюсь, – решительно заявил Елисей. – Дочь князя училась музыке, и думаю, ваши подсказки будут ей весьма полезны в будущем.

– Вы собираетесь устроить музыкальный вечер, или князю просто нужно развлечение? – помолчав, прямо спросил толстяк.

– Для развлечений я не слишком гожусь, – жестко усмехнулся Елисей, кивая на гитару. – Нет, это будет дружеская посиделка с музыкальным сопровождением. Уверяю вас. Ну и для вашего дела подобное знакомство будет полезным. Не без этого, конечно.

– Я согласен, – решительно взмахнул рукой Матвеев, широко улыбнувшись.

* * *

Елисей допел куплет и, сделав перебор, прижал ладонью струны. Внимательно слушавшие его гости дружно зааплодировали. Княжна, украдкой утерев глаза, чуть улыбнулась и, спрятав платочек, спросила:

– И много у вас таких песен, Елисей?

– Хотелось бы больше, – улыбнулся парень в ответ. – К сожалению, автора их уже нет в живых.

– Какая жалость! Но, признаться, я думала, это вы написали, – призналась девушка, стрельнув в него лукавым взглядом.

– Нет. В числе моих талантов таланта стихо сложения точно нет.

– Вы уверены? – продолжала поддевать его девушка.

– Абсолютно, – решительно кивнул парень.

– Нино, – строго произнес князь. – Ты ведешь себя неподобающе.

– Дато батоно, позволь дочери веселиться. Ведь все происходит у тебя на глазах, – вступился за нее Елисей.

– И правда, ваше сиятельство, ну какой вред может случиться от пары невинных шуток, сказанных молодыми людьми, – добавил Матвеев и с молодецким «Эх!» развернул меха гармони.

Играл он действительно виртуозно. Гармонь в его руках пела, стонала и плакала, заставляя слушателей испытывать всю гамму эмоций. Идеальный слух помогал ему моментально улавливать любую мелодию, и он тут же начинал импровизировать, порой выдавая такой, что даже Елисей, повидавший всякое, диву давался.

Спев какой-то романс, Матвеев вопросительно посмотрел на парня, и Елисей, чуть кивнув, коснулся пальцами струн. Строчки стихов поэта-хулигана сами всплыли в памяти, и парень, прикрыв глаза, запел. Князь, слушая его, оперся подбородком на кулак и, прикрыв глаза, чуть кивал в такт словам песни. При этом из его глаз скатывались крупные слезы, которые он и не замечал.

О чем он думал, никто не знал, но то, что песня задела какие-то струны в его душе, было понятно с первого взгляда. Елисей допел, и в комнате воцарилась тишина. Нино тихо всхлипнула, и князь, очнувшись от своих грез, быстрым движением вытер мокрые щеки и, выпрямившись, громко сказал:

– Выпьем, друзья! Я хочу выпить за то, чтобы в нашей жизни всегда звучали только хорошие песни.

Спорить с таким тостом не решился никто, поэтому выпить пришлось всем. Благо князь, понимая, что часть его гостей еще подростки, не наседал на них, требуя опустошать рога до дна. Мальчишки, которых усадили в дальнем конце стола, давно уже смели все, что было им подано, и теперь запивали трапезу чаем, обильно сдабривая его огромными порциями самого разнообразного варенья. Что называется, дорвались.

К полуночи гости принялись собираться. Пора было и честь знать. Князь, понимая, что настаивать на продолжении вечера будет невежливо, только удрученно вздыхал, но потом, что-то вспомнив, ухватил Матвеева за рукав и, оттащив в сторону, решительно сказал:

– Уважаемый. Завтра приходи ко мне, о делах поговорим. Друг моего друга – мой друг. Что надо, все сделаю. Хочешь, театр тебе построю? Хочешь это… как его… раквия, консерваторию.

– Ваше сиятельство, это было бы… – толстяк задохнулся от чувств.

– Завтра поговорим, – гордо улыбнувшись, хлопнул его по плечу князь, – а теперь, извини. Мне друга проводить надо. Это биджо, такой человек! Ты не знаешь, дорогой, что это за человек, – князь потряс возведенным к небу указательным пальцем.

– Надо признать, он действительно очень необычен, – с готовностью согласился Матвеев. – А его музыка и песни… Я никогда не слышал ничего подобного.

– Вот! Правильно говоришь, дорогой. И никто не слышал. А какой воин?! Ай, дорогой, ты не знаешь, какой это воин.

– Положусь в этом на ваше мнение, ваше сиятельство, – дипломатично увильнул от ответа толстяк. – А теперь прошу меня извинить. Поздно уже, и мне действительно пора.

– Иди, дорогой. Иди. А завтра приходи, говорить будем, – благосклонно кивнул князь, и Матвеев, воспользовавшись моментом, поспешил следом за группой Елисея.

Помня, что в городе пошаливают лихие люди, Елисей решил проводить музыканта до дома, во избежание, так сказать, непредвиденных случайностей. У самых дверей дома, где музыкант снимал комнаты, они попрощались, и Елисей, дождавшись, когда он скроется за дверью, тихо сказал, повернувшись к своей команде:

– Ну, вот и все, братцы. Послезавтра вам предстоит долгая дорога на фронт. А мне придется вернуться в крепость и ждать вашего возвращения.

– Поэтому ты позволил нам сегодня так веселиться? – глухо спросил Андрей.

– Да. Я хотел, чтобы вы запомнили этот вечер. Кто знает, сможем ли мы