– Так, – проворчал Кейн, потирая перевязанное ухо.

Неожиданно лицо Лильяны исказилось, и она яростно замотала головой.

– Она пытается… сделать из меня гуля!

Кейн подождал, пока та снова вернет контроль над собой.

– Может быть, тебе стоит попытаться проникнуть в ее разум, – прорычал он, – и сделать гуля из нее.

Это предложение позволило нам выработать отчаянный план: мы все пробираемся в зал, а потом, пока Лильяна использует свой синий джелстеи, чтобы подчинить разум драконицы, Атара пустит стрелы ей в глаза. Это позволит мне подобраться поближе и еще раз попытаться пробить железный бок.

Мастер Йувейн, сжимавший в руках зеленый кристалл, посмотрел на меня.

– Я не должен давать тебе советы в убийстве, пусть даже и дракона. Но место на груди, куда ты ударил… не там ее сердце, я уверен. Если мой камень говорит правду, то оно бьется тремя футами ниже, как раз там, где чешуя темнеет – ближе к животу.

Имайра сжимал в руке пурпурный джелстеи, прислушиваясь к словам мастера Йувейна, и медленно покачивал огромной головой.

Мэрэм бросил на меня быстрый взгляд.

– Но как насчет драконьего пламени? Ты так рвешься снова обгореть?

– А твое собственное пламя? – Я посмотрел на кристалл Мэрэма.

– Что проку? В этом проклятом городе нет солнца, чтобы зажечь его.

– Но не ты ли однажды сказал мне, что огнекамень может запасать солнечный свет, а не только фокусировать его?

– Может, он и выпустит единственную огненную стрелу – если только у меня получится.

– Ты уж постарайся, чтобы получилось, – улыбнулся я.

Кейн, стоявший на ступенях внизу, поймал мой взгляд.

– Это красное желе, что вспыхивает огнем, здорово похоже на рилб , а?

Я припомнил историю о Морйине, притворившимся Кадаром Мудрым. Он вымазал рилбом Длинную Стену и наблюдал, как восходящее солнце зажгло его и проплавило брешь в камне, позволив армиям Талумара наводнить Алонию.

– А рилб был предшественником огнекамней, разве нет? – продолжал Кейн, стискивая свой черный камень.

– Именно так.

Я и ему улыбнулся. Яркий блеск черных глаз Кейна вселял в меня надежду на то, что мы на самом деле можем одержать победу в надвигающейся схватке.

Атара, державшая в руках свой джелстеи, подняла взгляд, и ее вещие глаза встретились с моими. Она была бледна как смерть.

– Я вижу одну ужасную возможность, Вэль.

Пришлось улыбнуться и ей, хотя сердце мое рвалось на части.

– Ну, одной возможности будет достаточно.

Я повернулся, чтобы посовещаться с остальными. И в тусклом изогнутом пределе лестницы, пропахшем потом, страхом и вонью горящего рилба, мы решили, что не должны прекращать поиск, а значит, придется сразиться с драконом.

– Но как быть с мальчиком? – спросил Мэрэм, глядя на Дэя. – Мы же не можем взять его с собой?

Конечно же, нет. Я мог провести его назад по лабиринту, к пещере, открытой теперь в горе. Но что потом? Должен ли он просто ждать там нашего возвращения? А что, если мы не вернемся? Тогда мальчику придется уходить в долину под Скартару, где его снова могут поймать. Может, лучше это, чем бродить по Сакэю, умирая от голода.

В итоге вопрос за нас решил сам Дэй. Несмотря на то, что он сказал раньше Мэрэму, он оставался всего лишь мальчиком. Дэй вцепился в тунику Лильяны, прижимаясь к ее мягкому телу.

– Не оставляйте меня здесь!

Все было просто: или отказаться от поиска, чтобы отправить Дэя обратно на родину, или же придется взять его с собой на верхние уровни Аргатты.

– Прошу! – молил он. – Позвольте мне пойти с вами!

Я чувствовал, что его страх перед Морйином и перед возвращением в населенные части города меньше, чем ужас перед одиночеством. Похоже, для него было одинаково опасно, какой бы путь мы ни выбрали.

Или же нам надо возвращаться в Меш.

Но так мы поступить не могли, даже ради спасения несчастного ребенка. Сколько еще детей поработит Морйин и скольких непокорившихся убьет? И сможет ли кто-нибудь прекратить все это, пока камень Света остается в Аргатте?

– Его судьба теперь связана с нашими, – тихо сказала Атара.

– Ты видела это?

– Да, Вэль. – Она стиснула свой хрустальный шар. – Я видела это.

– Хорошо. – Я наклонился к Дэю. – В таком случае ты можешь идти с нами. Но ты должен быть храбрым. Очень, очень храбрым.

С этими словами я повернулся и направился в коридор. Очень тихо прошли мы в дверной проем зала. Как я и боялся, драконица все еще лежала, когда мы вошли в залу. Вдруг она вскочила и понеслась прямиком на нас. Огромные когти на задних лапах высекали искры из камня, драконица все приближалась. Так быстро двигалась она, что я понял: надежды убежать у нас нет.

Первый огненный залп пришелся на мой щит, а Имайра в это время отделился от нашей группы и схватил огромную каменную глыбу. Он использовал ее как щит и пытался подобраться к драконице поближе. Она обратила огонь на иманира. Пылающий рилб ударил о камень и начал превращать его в лаву. Но тут Атара натянула тетиву своего лука и выпустила стрелу в глаз чудовища.

Как и в прошлый раз, драконица как-то почувствовала это намерение ровно в тот момент, когда зазвенела тетива, в последнюю секунду повернула голову, и стрела отскочила от железных чешуи. Я знал, что она готова броситься на нас, разорвать огромными зубами и когтями, превратить в кровавую кашу. Но тут Лильяна, прижимавшая к голове синего кита, соединилась с разумом драконицы. Та замерла, испепеляя Лильяну золотыми глазами.

В этот момент я бросился вперед. Так же, как и Имайра, бросивший свой каменный щит. Я поднырнул прямо под длинную извивающуюся шею драконицы, там, где огромная грудная клетка переходила в живот, и увидел место на изгибе ее тяжелого тела, где чешуя темнела, как и говорил мастер Йувейн. Именно туда вонзился мой меч. На этот раз я смог проникнуть на глубину примерно двух дюймов. Драконица взревела от боли и ярости и вцепилась зубами в щит, взметнув меня в воздух. Я рухнул на пол позади нее. Сила удара оказалась такова что я ушиб спину, и дыхание вылетело вон. Я лежал, хватая воздух, и с удивлением и ужасом смотрел, как Имайра подходит ещё ближе к драконице, сжимая в руке джелстеи.

– Имайра – что ты делаешь? – закричал Кейн.

Атара выпустила очередную стрелу, без всякого эффекта, а Имайра поднес пылающий кристалл к тому самому месту на животе драконицы, куда я ее ударил. Чешуя там, казалось, потемнела до красновато-черного оттенка. А потом Лильяна закричала от боли. Я почти физически ощущал, как ее связь с разумом драконицы разорвалась, словно треснувшее дерево. Драконица, окончательно и полностью освободившись, быстро обернулась и укусила Имайру. Страшные челюсти сомкнулись на его руке, драконица оторвала ее и проглотила. Струя крови брызнула в воздух. Имайра закричал, зажав джелстеи в оставшейся руке, и попытался отступить. Но драконица была слишком быстрой, а боль слишком сильной. Челюсти ее снова раскрылись, и я понял, что она собирается разорвать Имайру или сжечь его. И тут Атара снова выстрелила.