Великий Орел! Гиб, что скажешь, умник я или болван? И то, и то? И я так думаю. Не прошло и семисот лет, как Рене Аррой понял, в чем дело... Но теперь я им покажу! Вернее, я ИХ покажу во всей их красе. Я буду не я, если не схвачу лиловую гадину за хвост и не заставлю укусить себя же.

Мы проиграли на лжи во спасение, что ж, отыграемся на правде во убиение. А ты не смейся, ты тоже виноват...

2892 год от В.И.

15-й день месяца Дракона.

Арция. Мунт

Жаклин не находила себе места. Дочь Короля Королей боялась власти, так как слишком рано осознала, что засыпающий в одной кровати с ядовитой змеей и строящий дом у вершины вулкана находятся куда в меньшей опасности, чем сильные мира сего на грани гражданских войн. Отец был больше чем королем и потерял все. Теперь судьба Арции вручена Александру, и Жаклин безумно боялась за мужа. Она его не любила так, как мечтала любить в девичестве, но Сандер вытащил ее из ада, он был добр с ней, у них было много общего – детство в старом замке, ненависть королевы, гибель родных и, наконец, сын – маленький, болезненный мальчик.

Александр великодушно брал ответственность за хрупкое здоровье малыша на себя, но Жаклин понимала, что все дело в ней. У мужа были дети от неизвестной матери, по слухам, одной из оргондских красавиц, и они были здоровыми, красивыми и веселыми. Дочь Рауля не ревновала – во-первых, Сандер сказал ей, что там все кончено, и она ему верила, а во-вторых, даже если бы у него кто-то был, это не сказалось бы на их спокойной дружбе.

Медикус, озабоченно кивая лысой головой, запретил ей иметь других детей – несомненно, сказалось то, что творили с ней по приказу Жоффруа. Ей настойчиво советовали плотское воздержание, Александр спокойно согласился, ей же это представлялось несправедливым. Она несколько раз пыталась объяснить ему, что не будет в обиде, если... Но муж всякий раз ее обрывал. Жаклин очень хотелось думать, что у них и так уже трое детей и что все будет хорошо, но здоровье маленького Эдмона, ее собственный кашель и придворные интриги лишали сил.

О будущей церемонии, где ей придется стоять впереди Элеоноры Вилльо, герцогиня Эстре думала со страхом, о будущей жизни супруги протектора – с ужасом.

– О чем ты задумалась? – незаметно вошедший Александр с усмешкой глядел на жену.

– Я боюсь, Александр, – вздохнула она, – боюсь завтрашнего дня, боюсь того, что будет дальше...

– Не бойся, – Александр, прихрамывая, подошел к ней и присел рядом, – это не страшнее того, что с нами уже было. Скучновато, конечно, будет, но ты уж потерпи.

– Я не о том, – Жаклин досадливо поморщилась, – да ты сам понимаешь – Элла нам не простит.

– Ну и пусть ее, – неожиданно жестко сказал герцог. – Ее время кончилось, Вилльо придется умерить свои аппетиты, хватит, поворовали.

– Александр, неужели ты собираешься?!

– Я собираюсь тратить деньги Арции на нужды Арции, а не двух десятков вельможных клопов. Ты не представляешь, в каком все состоянии. Пока Филипп пил, Вилльо с Гризье растащили все, что можно и нельзя. И ведь были уверены, что станут править, вот что страшно. Они рубили сук, на который собирались сесть. Лина, чем больше я во все это влезаю, тем больше понимаю, что, не оставь брат завещания, Арцию спасло бы только восстание.

– Но Вилльо покровительствует бланкиссима.

– Еще один довод за то, что их нужно гнать.

– Не говори так.

– Ты ведь не собираешься меня предать? – Александр улыбался, но глаза у него были очень серьезными.

– Нет, конечно, – Жаклин вздрогнула, – я никогда тебя не предам, но вот другие...

– Другие тоже разные бывают, – засмеялся герцог, – о, вот еще один, кто не предаст. Рито, а я думал, что ты наладился, скажем так, в гости.

– Я сам так думал... Здравствуй, Лина.

– Мне выйти?

– Как хочешь. Сандер, собираются Генеральные Штаты.

– Сегодня? Вилльо?

– Отнюдь нет, те знают не больше нашего. Это горожане. Есть такой повар с двойным носом, он все и затеял.

– Оноре Табо, – герцог Эстре каким-то непостижимым образом уже запомнил всех выборных, – не понимаю, никогда не держал его за интригана.

– Однако это так. Его поддержали ВСЕ старейшины цехов, они жутко важные и таинственные. Короче, я за тобой.

– Едем.

– Лина, да не бойся ты, – темные глаза мирийца, как всегда, обдали герцогиню жаром, но сам Рито об этом, разумеется, не подозревал, – скорее всего, они придумали какой-то подарок новому королю или новую церемонию. Эти горожане такие забавные.

Нэо Рамиэрль

Эльрагилл был жив и даже в сознании, но от этого было не легче. Скорее наоборот. Рамиэрль в общих чертах представлял, как действует это заклятие, лишь потому, что отец, предостерегая его от Эанке, рассказал о древнем и тайном знании, канувшем в небытие во время Войн Монстров. Астен опасался, что сестра отыщет в старых легендах крупицы истины и сумеет восстановить то, что называли Петлей Крови.

Если б не старый разговор в Убежище, Роман вряд ли бы понял, что случилось с Солнечным владыкой, тихо лежавшим на роскошном ложе. Взгляд Эльрагилла казался разумным, во всяком случае, когда он, гоня перед собой ошалевшего от ярости и унижения Тэноллиана, вошел в опочивальню, в глубине зеленых, как у Аддари, глаз мелькнули сначала ненависть, затем удивление и, наконец, неистовая надежда. Эльрагилл не мог не догадаться, что брат явился к нему в столь неурочный час да еще в сопровождении паладина не по своей воле.

Рамиэрль не стал медлить. Его луцианские похождения достигли наивысшей точки, нужно было решать и быстро. Для начала перекроем выходы и отбросим осточертевшее обличье ряженого. Быстрый взгляд на братьев. Младший – в ужасе. Старший... Взгляд понять непросто, но Нэо понял, что Эльрагилл его союзник. Союзник, если его удастся освободить, а для этого есть лишь один способ. Вернее, один, который подходит ему. Эмзар, тот наверняка сумел бы разорвать спеленавшую Солнечного владыку волшбу, но у Романа не было ни времени, ни опыта. Он пойдет простейшим путем, потому что то, что сотворил с родным братом Тэннолиан, было не просто подлостью и предательством, но пределом низости.

– Эльрагилл, – Роман невольно еще сильнее затянул магический ошейник, хотя это и было излишним, – Аддари жив. Я сейчас тебя освобожу. Скорее всего, будет больно.

Кажется, понял... Звездный Лебедь, какая же мерзость! Сын Света, Ройгу его забодай!

Нэо успокоился, припоминая слова отца. Странное дело, он никогда не думал об Астене как о мертвом, хотя не раз бывал на его могиле, да и Геро рассказала ему почти все. Почти, потому что Рамиэрль был уверен: между Эстель Оскорой и отцом что-то было... Или могло быть.

Астен слыл поэтом, мало кто слышал, что он был прекрасным бойцом, и еще меньше знали о его магических талантах. Петля Крови... Роман почти не сомневался, что отец знал это заклинание и мог повторить, другое дело, что он никогда бы этого не сделал. Астен любил Эмзара, а вот Тэноллиан лишил своего брата всего, кроме жизни и сознания, завладев не только его силой, но и тем, что может принадлежать лишь одному разумному существу в целом мире, эльф ли он, человек, гоблин или кто-то еще, ибо миров много и населяют их самые разные создания. Петля Крови... Петля, которую может накинуть брат на брата, мать на дочь, отец на сына. Главное – кровное родство. Тогда один получает то, что предназначено двоим. Обретя полную власть над Эльрагиллом, Тэноллиан стал делать то, что раньше мог лишь владыка. В частности, пустил убийц по следу Аддари.