Но и тут, вероятно, у следователя возникли большие трудности, поэтому на сегодняшнем допросе следователь очень подробно пытался своими специфическими вопросами, а если выражаться тюремным языком – «подлянкой» – подловить Цируля. Но Цируль был начеку. После допроса он отчетливо понял, что ему нужно сейчас делать. Нужно менять показания, отметать от себя эту волыну.

Вернувшись в камеру, он сел и, достав из тумбочки тонкую ученическую тетрадь зеленого цвета, стал писать корявым почерком:

«Нужно срочно послать Игорька в прокуратуру, но обязательно с адвокатом, и пусть грузится. Пусть скажет, что мы были в бильярдной, я смотрел какую-то картину, а он что-то клеил. После сильных криков и стрельбы буквально за минуту ворвались солдаты в масках, и он видел, как мне ударили в голову автоматом и я упал. В следующую минуту после крика «Ложись» его тоже накрыли и вырубили. Когда он очнулся в компьютерной на полу, они его облили водой, и он на столе увидел два своих пистолета – один газовый, а второй «ТТ», который купил на рынке на Дмитровском шоссе, у молодых ребят, за 500 долларов. А купил после того, как в доме взорвали взрывчатку. Понял? Номер этого «ТТ» РАО 03668. Это тот самый, который у меня отняли. Они обязательно спросят, а видел ли кто у тебя эту волыну? Ты скажи, что один раз разбирал в компьютерной и вошли Володя с Соней поиграть. Они видели его разобранным на столе. Когда Соня ушла, Володя попросил посмотреть. Он воевал в Афганистане. Володя пусть запомнит номер волыны. Напишите заявление с этой ксивой и в прокуратуру. Ну а Игорька мы, самое большее, через два месяца сюда дернем. И все будет правильно. Сейчас неудобно Игорьку как-то обещать. Это не по-человечески обижать его. Короче говоря, заранее за тебя переживаю. Возьмите адвоката, и все будет нормально».

Далее Цируль на четырех страницах очень подробно давал инструкции, как вести себя и отвечать на возможные вопросы следователя по поводу добровольной заявы Игорька о его пистолете.

Однако осуществить рекомендации Захарова Игорь Кутин, его телохранитель и шофер, так и не успел, так как во время обыска в доме Цируля в Жостово он был задержан с пистолетом иностранного производства калибра 6,35 мм и позже был осужден Мытищинским районным судом на два года лишения свободы, правда, условно.

Однако борьба за освобождение Павла Захарова из-под стражи развернулась очень широко. Роза, а также близкие друзья Захарова через адвоката разработали так называемую медицинскую версию. Все было построено на том, что в результате сильного избиения Захарова офицерами РУОПа он потерял возможность свободно передвигаться по причине того, что у него отказали ноги.

Милиция же принимала «отказ ног» за обычное притворство. Адвокаты доказывали тяжкий недуг. В ход шли справки и постановления, подтверждающие правоту обеих сторон. Мытищинский горсобес удостоверяет инвалидность Павла Захарова, но бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы опровергает это заключение.

Когда подследственного помещают в стражный корпус горбольницы номер 20, врачи, обследовав пациента, выдают адвокату справку под номером 9955, диагноз, подписанный заведующим второго терапевтического отделения, мог напугать кого угодно: «осколочный перелом позвонка с компрессией спинного мозга. В настоящее время содержаться в условиях СИЗО ИВС не может». Справка вместе с ходатайством вновь отправилась к следователю в прокуратуру.

Адвокаты писали: «С учетом всех грубейших нарушений закона, явной фальсификации обвинений и критического состояния здоровья Захарова, резко ухудшившегося после проведения допросов, прошу немедленно решить вопрос о его освобождении из-под стражи».

Жена Захарова Роза обращается за помощью в редакцию газеты «Известия», и корреспондент газеты, встретившись со следователем, который вел дело Захарова, опубликовывает статью от 7 февраля 1995 года с названием «Идет охота на воров», где ее автор дал свою трактовку всем злоключениям Цируля:

«Возможно, задержание старого вора в законе – это часть секретной операции МВД по устранению преступного мира. Но перед законом все равны: от преступника до президента».

Тяжба вокруг Павла Захарова не угасала. На его сторону встали влиятельные депутаты, деятели искусства и даже чины из силовых ведомств.

Но содержание законника в стенах следственного изолятора правоохранительным органам было крайне необходимо. Милиция намеревалась доказать хотя бы часть той информации, которая накопилась у них за последние годы в отношении Цируля, а изъятый пистолет был лишь предлогом в той большой кропотливой работе, которую вели органы. С этой целью следственные органы совместно с администрацией следственного изолятора решили выдвинуть новое обвинение – о причастности Захарова к распространению наркотиков в стенах следственного изолятора.

Через несколько дней Цируля вновь ведут на допрос к следователю. На сей раз вместе со следователем в кабинете находится заместитель начальника учреждения по режиму, который и показал Цирулю тот рапорт и ту записку, адресованную Робинзону по поводу передачи наркотиков, которую до того уже показывал ему тот самый майор-вымогатель.

Цируль, просмотрев эти записки, оставался равнодушным. Он пожал плечами.

– Что вы можете сказать, Павел Васильевич, – обратился к нему следователь, – по поводу возможности будущего обвинения?

– Ваше дело предъявлять, наше дело отметать, – спокойно сказал Цируль.

Тогда в разговор вступил заместитель начальника СИЗО по режиму.

– Павел Васильевич, а что если мы сделаем так? Мы это обвинение пока придержим, если вы назовете нам сотрудников следственного изолятора, которые помогали вам получать наркотики с воли.

– Ты что же мне, мент, западло предлагаешь? – гневно сказал Цируль. – Мне, законнику, предлагаешь стукачом стать на старости лет? Заложить, пускай даже ваших ментов? Да ни в жизнь такого не будет!

Тогда следователь продолжил:

– Ну тогда тебе, Павел Васильевич, придется одному отвечать – «паровозом» идти по этому делу. А там уже срок совсем другой. Это не три года за ствол, а гораздо больше.

– На пушку берешь, начальник? – сказал Цируль. – Нет у тебя никаких доказательств по этому делу. Мало ли – маляву взяли, ну и что? А где наркота-то? Нет. А раз нет, то и доказательств у вас нет.

Следователь и оперативник замолчали. Лицо оперативника стало красным. Он уже занервничал.

– Нет, говоришь? Будут! – сказал он. – И я думаю, что в ближайшее время. Дай срок, Павел Васильевич! Все будет в лучшем виде.

– Давай, начальник, – равнодушно сказал Цируль, – давай, крути на всю баранку! Можешь мне все статьи УК клеить – твое право.

Допроса не получилось, и вскоре Цируля вернули в камеру.

После возвращения Цируль задумался. Конечно, он прекрасно понимал, что оперативникам многое известно о его жизни. Конечно, он предполагал, что в камере есть стукач. Кто-то информирует о том, что он получает наркотики с воли и распределяет для воров.