Дай-юй. Когда она умирала, вы должны были позвать меня, я бы ей все объяснил, и она не покинула бы этот мир, затаив на меня обиду! Ты же сама слышала от третьей барышни, да и от других, что сестрица Линь перед смертью с ненавистью отзывалась обо мне. И из-за своей барышни Цзы-цзюань тоже ненавидит меня. Ну скажи сама: разве у меня нет сердца? Цин-вэнь была простой служанкой, особыми достоинствами не обладала, но, когда она умерла, я, признаюсь тебе откровенно, принес ей жертвы и даже сочинил в честь ее жертвенное поминание. Барышня Линь Дай-юй видела это собственными глазами. Сейчас барышня Линь умерла, неужели я не могу почтить ее память?! А я до сих пор не устроил жертвоприношений ее душе! Разве она не будет еще сильнее роптать на меня, если узнает, что я отношусь к ней с таким пренебрежением?!

– Кто же тебе мешает? – удивилась Си-жэнь. – Хочешь устроить жертвоприношение – устраивай!

– С того самого момента, как я поправился, мне хочется сочинить поминание, но я не пойму, куда девались все мои способности. Если бы жертвоприношение предназначалось для кого-то другого, поминание можно было бы сочинить кое-как, а для нее все должно быть сделано как следует, без малейших упущений. Вот поэтому я и хочу расспросить Цзы-цзюань о барышне, так как она знает ее лучше других. Если б я не болел, то еще кое-что смог бы вспомнить, но после болезни я совершенно лишился памяти. Ведь ты мне все время твердила, что барышня Линь выздоровела. Почему же она так неожиданно умерла? Что она говорила, когда поправилась, а я не ходил к ней? Что она говорила в то время, когда я болел и мы не виделись?! И почему Бао-чай не хочет отдать мне вещи, которые мне удалось тайком принести от сестрицы Линь?

– Вторая госпожа Бао-чай боится, что ты снова начнешь убиваться, – ответила Си-жэнь. – Какая же еще может быть причина?

– Я этому не верю, – заявил Бао-юй. – Если бы барышня Линь Дай-юй помнила обо мне, то почему перед смертью она сожгла рукописи своих стихов, а не оставила их мне на память? И потом, когда она умирала, слышалась музыка с неба. Не означает ли это, что она стала божеством либо вступила в сонм бессмертных?! Я видел ее гроб, но не уверен, лежала ли она в нем.

– Опять ты мелешь вздор! – воскликнула Си-жэнь. – Ведь если человек не умер, как можно его положить в гроб и считать умершим?

– Что ты понимаешь! – вздохнул Бао-юй. – Всякий, кто становится бессмертным, либо уходит на небо вместе со своей телесной оболочкой, либо оболочка его остается на земле, а улетает только душа… Дорогая сестра, позови Цзы-цзюань!

– Послушай меня, – сказала Си-жэнь. – Хорошо, если Цзы-цзюань согласится прийти, но, если она откажется, придется потратить немало слов, чтобы уговорить ее! Даже если она придет, едва тебя увидит – все равно не захочет ничего рассказывать. Лучше завтра, когда вторая госпожа Бао-чай уйдет, я сама поговорю с Цзы-цзюань, и, может быть, мне удастся кое-что узнать у нее. После этого я тебе все передам!

– Конечно, ты говоришь разумно, – согласился Бао-юй. – Но ты не представляешь себе, что творится у меня на душе и как я волнуюсь.

Из внутренней комнаты вышла Шэ-юэ.

– Вторая госпожа велела передать второму господину, что уже четвертая стража и пора спать, – сказала она. – Сестра Си-жэнь так увлеклась разговором, что позабыла о времени!

– А ведь и в самом деле пора спать! – заметила Си-жэнь. – Завтра будет достаточно времени поговорить.

Бао-юй вынужден был повиноваться, но все же успел шепнуть на ухо Си-жэнь:

– Смотри не забудь!

– Помню, – улыбнулась Си-жэнь.

– Опять вы вздумали водить нас за нос! – засмеялась Шэ-юэ. – Проще было бы прямо сказать второй госпоже Бао-чай, что второй господин сегодня хочет спать с Си-жэнь. Тогда вы могли бы разговаривать хоть целую ночь, и никто не стал бы мешать.

– Не о чем нам говорить, – махнул рукой Бао-юй.

– Что ты болтаешь, негодница! – рассердилась Си-жэнь и пригрозила Шэ-юэ: – Вот погоди, нашлепаю тебя по губам! – И, обращаясь к Бао-юю, добавила: – Видишь, что из-за тебя получилось? Нужно же умудриться проболтать до четвертой стражи! – Она проводила Бао-юя до его комнаты и тоже отправилась спать.

В эту ночь Бао-юй не сомкнул глаз. Наступил рассвет, а он все еще думал. Но вдруг из передней послышался голос:

– Родственники и друзья решили устроить угощение и спектакль по поводу возвращения господина Цзя Чжэна. Господин решительно возражал против спектакля, и тогда решено было ограничиться одним угощением, на котором будут присутствовать все родственники и друзья. Велено предупредить вас, что празднество состоится послезавтра.

Если вас интересует, как прошел этот праздник, прочтите следующую главу.

Глава сто пятая, прочитав которую можно узнать, как служители из приказа Парчовых одежд конфисковали имущество во дворце Нинго и как цензор обвинил правителя округа Пинъань в злоупотреблении служебным положением

Во время пира, устроенного в «зале Процветания и счастья», неожиданно вошел Лай Да и доложил:

– Начальник приказа Парчовых одежд почтенный господин Чжао прибыл с визитом в сопровождении нескольких чиновников. Я попросил у него визитную карточку, но господин Чжао сказал: «Мы в близких отношениях с твоим господином, и это излишне». С этими словами он вышел из коляски и направился к воротам. Прошу вас, господин, встретить его!

«Никогда у нас с этим Чжао не было близких отношений, – мелькнуло в голове Цзя Чжэна. – Зачем он приехал? Пригласить его к столу неудобно, но и отказать нельзя».

– Скорее выйдите к нему, дядя, – прервал его размышления Цзя Лянь. – Пока вы будете раздумывать, он со своими людьми придет сюда!

В это время прибежали слуги, присматривавшие за вторыми воротами:

– Господин Чжао идет сюда!..

Цзя Чжэн, а за ним и другие вышли встречать прибывших. Начальник приказа Чжао, весь расплывшись в улыбке, проследовал прямо в зал. Некоторые из его помощников, отчасти знакомые Цзя Чжэну, молча прошли следом за своим начальником.

Цзя Чжэн никак не мог догадаться, что это значит. Он тоже прошел в зал и предложил приехавшим сесть.

Среди родственников и друзей, приглашенных Цзя Чжэном, некоторые были знакомы с начальником приказа, но тот прошел мимо, словно не замечая их. Он подошел к Цзя Чжэну, взял его за руку и, улыбаясь, сказал ему несколько любезных, ничего не значащих слов. Поняв, что приход Чжао не сулит ничего хорошего, одни из присутствующих постарались незаметно скрыться во внутренних комнатах, другие отошли в сторонку.

Цзя Чжэн собрался заговорить, но вбежал запыхавшийся