– Знаю. Он обвинял. А слово… Кажется… Знаешь…

– Нет-нет, – говорит Лена, – он не обвинял. Еще будучи в сознании он произнес: «Исследуем…».

– «Исследуем»?

– Ага! Представляешь?!.

– Да, он до конца был уверен, что только изучение самых мельчайших подробностей жизни, уже качнувшейся к смерти, может помочь нам сотворить ее совершенство. Во! Сократ, как всегда, был на высоте. То есть он уже тогда ратовал за квантификацию жизни, за расшифровку генома, его чистку… Собственно, за строительство, возведение нашей Пирамиды Жизни! Разве нет?

– Да! Именно! – восклицает Лена.

– Вот и Жора… Как Сократ… Вооруженный до зубов знаниями ее законов, Жора разложил жизнь по полочкам, по ячейкам и затем, удалив фальшь и всякую человеческую гниль, создал то самое Совершенство, о котором мечтал Сам Иисус: «Совершенство свершилось!». Жора запросто мог бы так же воскликнуть.

– Но был распят…

– То есть?

– То и есть, – говорит Лена, – разве эта волна цунами – не современный крест?

– Да-да, – говорю я, – уж куда современнее.

– Слушай, – говорит Лена, – твой Сократ, прав, конечно, но когда это было?

– Видишь, – говорю я, – ничего не меняется…

– Сегодня у жизни другие законы.

– Поживем – увидим, – говорю я.

– А скажи мне вот еще что наконец, – спрашивает Лена, – что для тебя твоя Пирамида? Вот вы ее строили-строили…

– Да, строили… Это…

– Да, что?

– Я же уже говорил: Пирамида – это моя Наташа Ростова, это мой князь Мышкин, это мой «Крик», если хочешь – это моя Мона Лиза…

– Да-да, понимаю… Я тебя понимаю, – говорит Лена, – твоя Мона… А что, ты надеешься, что ее, твою Пирамиду, все-таки построят, выстроят на Земле? Без тебя?

– Запросто! – уверен я.

– И ты думаешь, у них хватит сил и ума, чтобы…

– Поживем – увидим, – повторяю я.

А сам думаю: если доживем…

– Вот и все, что он наспех успел рассказать, – говорит Лена. – И последняя хрустящая новость. Час назад CNN сообщило: на каком-то необитаемом островке нашли мужика внешне очень похожего на Жору, а с ним девушку неземной красоты. Мир тотчас же узнал в ней ту самую Нефертити, жену Эхнатона, царицу египетскую… Говорят, как две капли воды. Откуда ей взяться на необитаемом острове в наше время? Что касается Жоры, то вполне может быть, что ему удалось спастись…

– Как?! – восклицает Юля.

– Этот вопрос нужно адресовать Богу.

И другие вопросы… На них просто некому отвечать. Мы так и остались в неведении…

– Да, и вот еще что…

Юля постояла, раздумывая, и произнесла так, как только она одна это умеет:

– Я живу, а не играю, понимаешь?..

Подумала и добавила:

– И люблю только Жору… Это – было всегда! Я не могу перестать знать, что он… Нет-нет!.. Ведь без Жоры мир станет на голову ниже.

Она на секунду умолкла, у нее заблестели глаза, затем она прикоснулась обеими ладонями к своему животу и добавила:

– И у нас скоро будет сын…

Будто этот их сын мог еще как-то спасти этот смертельно больной, рассыхающийся и разваливающийся на куски, истлевающий мир.

Будто этот их сын еще мог…

Да не мог он, не мог… Мы ведь знаем, что на детях гениев отдыхает природа. На детях таких, как Жора, отдыхает Вселенная.

Так что никто уже не мог…

И, как сказал бы Жора, – зачем?..

О, Господи, Боже мой! Как же Юля была права: «Не трогайте Иисуса!».

Воистину – не троньте!..

И вот – тишина… Ничего не слышно…

Тихо так, что слышно, как шурша песчинками сквозь стеклянное устье часов смертельно сочится время… Отведенное нам на земле…

* * *

Больше ничего не слышно…