улыбнулась Наталья, устраиваясь рядом с мужем. – Глаза такие же, синющие. Только мастью, похоже, в мать пошел. Вороной.

– Да, у Нино коса черной, словно уголь, была, – грустно улыбнулся парень.

– Ты все еще любишь ее? – неожиданно спросила девушка, с едва заметной ноткой ревности в голосе.

– Я ее всегда и любить, и помнить буду. Только это никак моего к тебе отношения не поменяет. Ведь нет ее больше. Совсем нет. Теперь со мной рядом ты есть. Так что не ревнуй. Глупо это, – обняв жену, посоветовал Елисей.

– Прости дуру, – шмыгнув носом, шепотом извинилась Наталья.

– Уймись, – по уже выработавшейся привычке чмокнув ее в нос, вздохнул парень. – Ты не дура. Просто баба всегда бабой останется, без разницы, казачка она или княжна. Все одно бабьего в ней больше будет. А за Нино я тебе так скажу. Она моей законной женой была. Как и ты. И то, что у нас с ней было, там и осталось. С того мига, как ты перед алтарем «да» сказала, у нас своя жизнь ведется. И то, что у нас за спиной, к тому касательства не имеет. Как тебе Руслан?

– Хороший. И ласковый, – светло улыбнулась девушка. – И принял он меня. Видел, как сам на руки просился?

– Угу. Вот это меня больше всего радует, – с облегчением вздохнул парень.

– А еще и Агриппина к нему сразу потянулась. Уж она-то в детях толк знает. И своих, и меня с сестрой воспитала.

– А маменька твоя куда смотрела? – сонно поинтересовался Елисей.

– А она все в свете блистала, – фыркнула Наталья. – Было дело, я нянюшку мамой звала. Так маменька только сердилась да фыркала. Она фыркает, а мне все едино. Я нянюшки больше боялась. И любила ее всегда. Спасибо тебе, Елисей.

– За что? – спросонок не понял парень.

– За то, что позволил ее с собой взять, – прижимаясь к нему, шепнула девушка.

– Невелик груз, – отмахнулся парень и, еще раз поцеловав жену, пожелал: – Доброй ночи, милая.

– Доброй ночи, – сладко зевнула в ответ Наталья и через минуту еле слышно засопела.

Разбудила их суета во дворе и горластый петух, которому вздумалось орать прямо под окнами усадьбы. Потянувшись и зевнув, Елисей пожелал горластой сволочи побыстрее попасть в суп и, повернувшись, посмотрел на сладко посапывающую жену. Его движения заставили Наталью вынырнуть из сна и распахнуть еще сонные глаза.

– Будем вставать? – зевнув, нехотя спросила она, явно намекая на продолжение приятного занятия.

– Придется. Теперь уже поспать не дадут, – понимающе усмехнулся Елисей. – О, слышишь, молотки стучат? Котэ, небось, уже приказал столы сколачивать.

– И чего им неймется, – вздохнула девушка, нехотя выбираясь из постели.

– Не будем князя Дато обижать, – вздохнув, попросил парень. – Он мне уже заместо отца стал. Пусть уж потешится. С нас не убудет.

– Так я ж и не спорю, – вздохнула в ответ девушка.

Одевшись и умывшись, они отправились на кухню, поискать чего-нибудь перекусить, но оттуда их едва не мокрой тряпкой погнала уже освоившаяся в доме Агриппина. Котэ, наблюдавший эту картину, едва не упал от смеха. Посоветовав ребятам отправиться в малую столовую, он сам проводил их до нужной комнаты, по пути рассказав, что Натальина нянюшка уже успела прибрать к рукам все женское население дома, командуя ими не хуже армейского фельдфебеля. В помощь ей была и Ирина, объявившая себя личной горничной юной княгини.

– Лихо они себе должности добыли, – удивленно проворчал Елисей, качая головой.

– Забудь, – отмахнулся Котэ. – У слуг своя иерархия. Главное, чтобы дело правильно делали.

– А что? Ирина женщина толковая и дело знает, – пожала Наталья плечами. – Я не против. Пусть служит.

– Как скажешь, – поспешил согласиться Елисей. – Теперь ты в доме хозяйка, вот и решай, кто и где служить станет.

– А где он, тот дом? – лукаво поддела его новоиспеченная жена.

– Вот праздник отгуляем и туда отправимся, – понимающе усмехнулся парень. – Там уж все закончить должны были.

– А в крепость тоже поедем? – тут же спросила Наталья.

– Туда в первую голову. Там школа, – отрубил Елисей.

– Оставь жену в имении и езжай в школу свою, – тихо посмеиваясь, посоветовал Котэ. – Пока ты в делах порядок наводить будешь, она к имению присмотрится. Только для охраны кого оставь.

– Реваз при ней постоянно будет. А на подворье еще десяток старых казаков имеется, – кивнул парень.

– Надо будет к тебе в гости приехать, выпасы посмотреть, – задумчиво протянул Котэ. – Может, небольшой табун, что на продажу, туда перегоним.

– Там лес вокруг. Даже для поля пришлось деревья вырубать, – напомнил парень.

– Ладно, подумаю, – кивнул мажордом и, открыв нужную дверь, посторонился, пропуская молодых. – Посидите пока. Сейчас все принесут, – пообещал он, прикрывая дверь.

– А Руслан где? – вслед ему спросил Елисей.

– На конюшне, конечно, – рассмеялся Котэ. – Его от лошадей за уши не оттащишь. Ничего, скоро проголодается, приведут.

– А кто там с ним? – не унимался Елисей.

– Я племянника своего привез. Он за мальчиком смотрит. Не беспокойся. За Руслана я сам любого зарежу, – глядя ему в глаза, твердо ответил Котэ.

Их разговор прервала Ирина, появившаяся в коридоре с подносом в руках. Пропустив ее в столовую, Котэ пожелал молодым приятного аппетита и отправился по своим делам.

* * *

Тифлис гулял широко. Вспоминая события тех трех дней, Елисей только вздрагивал и ладонью приглаживал встававшие дыбом волосы. За эти три дня ему пришлось выпить вина больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ведь каждому из приглашенных хотелось выпить именно с виновником торжества. К самому князю Буачидзе с подобным предложением подходить могли не все. Понимали, что этот род слишком известен.

С Елисеем было проще. Местные считали его кем-то вроде примака. Да, достоинство дворянское имеется, и титул тоже, но древности дворянской крови за ним не значилось. В общем, приходилось принимать тосты и здравицы, и в благодарность пить. Он старался обходиться маленькими порциями, только смачивая вином губы, но все равно к вечеру приходил в спальню ползком. Что называется, на бровях.

Трясясь в карете, что не спеша катила в сторону Пятигорска, Елисей маялся головной болью и мысленно проклинал все праздники, вместе взятые. Наталья, глядя на мужа, только сочувственно вздыхала, сдерживая свои обычно весьма ехидные замечания. Знала, что Елисей к вину равнодушен и все поднятые им бокалы были выпиты у нее на глазах. Понимая, что ему сейчас не до шуток и разговоров, девушка молча вздыхала, дожидаясь, когда мужу полегчает.

Понимая, сколько у нее скопилось вопросов, Елисей был очень благодарен ей за эти несколько часов тишины. После обеда, сняв похмелье горячим хашем и острым сациви, которые подали им в придорожном трактире, Елисей