class="p1">– И сколько осталось до их завершения? Четыре дня, да день после. Ничто не мешает коллегиалам выдвинуть против меня обвинения сразу после окончания праздников. Нас обезглавили, Джаромо, а теперь давят. Давят всех и каждого. Так что поверь, скоро они и тебя постараются превратить в пепел. Так что если ты думал сбежать, сейчас самое время.

– Киран, тебе ли не знать, что прошло уже очень много лет с того дня, как я сам, по собственной воле, связал судьбу и жизнь с семьей Тайвишей. И я хочу верить, что не было и мгновения, чтобы я хоть словом или поступком, дал повода усомниться в прочности этих уз и своей преданности.

Эпарх Кадифара посмотрел на него уставшими глазами и опустил голову.

– Прости за эти слова, Джаромо. Они были глупы и рождены страхом и злобой. Я никогда не ставил под сомнение твою верность. Просто я так устал…– Киран тяжело вздохнул и потер колено.– И эта проклятая боль в ноге опять сводит меня с ума. Проклятье, порою мне кажется, что проще было бы вообще её отрезать. Так я бы хоть перестал мечтать об исцелении. Но хуже даже не это. Хуже, что я просто не знаю, как быть без Шето. Всю мою жизнь он показывал мне путь. Он вел меня и я был счастлив следовать. А теперь… теперь…

– Теперь нас ждет борьба, Киран. Как ждала она нас день, год и даже десятилетие назад. Ведь таков удел всех облечённых властью и влиянием: бороться и пожирать других, чтобы они не успели пожрать тебя.

Повозка остановилась возле массивных ворот Лазурного дворца. Двое охранников открыли двери и хотели было помочь Кирану спуститься, но тот лишь оттолкнул их руки и вышел сам, морщась и закусывая губу от боли. Джаромо последовал за ним.

– Пожрать других, чтобы не пожрали тебя,– задумчиво, словно смакуя новую для себя мысль, протянул Киран.– Да, брат жил как раз по этому принципу. Но как же мне пожрать алатреев, а, Джаромо? Может и тут ты сможешь помочь мне советом?

– Смогу, ибо ты сам его знаешь. Узнай кто из коллегиалов верен алетолатом и не предаст тебя. Узнай кто достаточно труслив или алчен, чтобы купившись на посулы старейшин, перепродать себя подороже и не жалей на них ни денег, ни земель, ни постов. Запугай самых слабых и привяжи их к себе страхом. А самых упрямым, если иного выхода не будет… одари особыми подарками. Такими, которые они не перенесут. Так ты укрепишь незримую крепость вокруг своего поста.

– Купить и запугать. Что же, это и вправду для меня не ново. Видимо придется-таки запустить руки в семейную казну.

– Запускай хоть по локти и плечи, ибо твоё спасение неразрывно связанно со спасением всего рода.

– Я же смогу опереться на тебя?

– Конечно. Я весь и без остатка к услугам рода Тайвишей.

– Я знаю это, Джаромо. И я, правда, рад, что ты рядом.

С соседней улицы послышались веселые и явно пьяные голоса. Пройдя между двух строгих особняков, на набережную вывалилась большая и пестрая компания. В центре шла примерно дюжина юношей, явно из числа благородных. Их некогда белоснежные одежды щедро покрывали багряные пятна, а сами они, смеясь и толкаясь, пили вино из больших сосудов и поливали им друг друга и окружавших их рабов. Невольников с ними было не меньше двух десятков. Причем очень и очень разных. Бритых и длинноволосых, с заплетенными на голове и бородах косичками. Смуглых, краснокожих, загорелых и с кожей бледно-молочного цвета, которая отдавала обожжённой краснотой. Единственное что их объединяло, так это крепость тел и лица, вполне подошедшие как головорезам, так и бывалым воинам. Верный знак рабов-телохранителей, которых так ценили в благородном обществе Тайлара.

Толпа повернула и пошла прямо в сторону Джаромо и Кирота. Великий логофет сразу заметил, как все восемь нанятых эпархом бойцов, словно бы невзначай, встали полукругом и напряглись, явно готовясь в случае чего дать отпор. Но пьяная толпа, казалась, даже их не замечала. Юноши были так увлечены вином и подначиванием друг друга, что уже было прошли мимо, когда один из них, шедший последним, вдруг остановился и посмотрел в сторону Джаромо. Его мутные и пьяные глаза сощурились, а потом резко округлились:

– Эй, подождите, а я их знаю. Это же логофет и эпарх. Джасурский мужеложец и впившийся в наш город больной клещ!

Теперь его узнал и сановник. Прямо перед ним, пошатываясь и сжимая в кулаке амфору с вином, стоял Тэхо Ягвиш.

– Это точно они! Тайвишские ублюдки!

Теперь остановились уже все – и рабы и благородные юноши. Они стояли и смотрели то на Ягвиша, то на Великого логофета с эпархом.

– Благородные ларгесы, я призываю в свидетели каждого из вас! Я убежден, что эти мерзкие выродки повинны в гибели моего отца и главы рода Ягвишей! Я требую мести!

– Обращайся в Синклит, наглец. Я отвечу на все твои обвинения,– подался вперед Кирот.

– В Синклит? В Синклит?! Я обращусь к богам и моей чести, мерзкий отравитель! Я, Тэхо Ягвиш, глава славного рода Ягвишей, чьи мужи поколение за поколением созидали государство и приумножали его величие и славу, бросаю тебе вызов, жалкий и презренный выродок, чей род наполняли лишь трусы и проходимцы!

– Здесь никто не будет марать о тебя руки, мальчишка. Ступай прочь. Ты стоишь возле моего дома.

– А ведь и вправду! Тут и есть ваше змеиное гнездо! Ну так получай подношение от гостя!

Амфора полетела в сторону эпарха Кадифара, но один из ветеранов успел поймать её прямо в полете. Юноша скривился и словно обиженный ребенок, топнул ногой землю. Но тут кто-то из толпы, явно заведенный этой перепалкой, решил последовать его примеру. Вторая амфора немного не долетела до своей цели, разбившись о камни мостовой и окатив Кирота россыпью красных брызг, осевших на его одежде. Эпарх с недоумением посмотрел на изгвазданный подол белой туники с вышитой жемчугом каймой, а потом поднял глаза на алатрейскую молодежь.

– Вшивые щенки, да я эпарх Кадифара, я…

Договорить он не успел: новая амфора пролетела мимо охранника и ударила Кирана Тайвиша в левый висок. От удара эпарх скрючился, зажав голову руками, из-под которых уже струилась кровь. Все восемь ветеранов тут же выхватили мечи и встали плотным полукольцом, явно ожидая нападения. Но толпа рабов и благородных только визжала и сыпала оскорблениями, кидая камни и амфоры, но не рискуя подходить ближе. Хотя оружие у них было, они явно выпили не столь много, чтобы устроить