К трем часам дня в субботу в душе начинают звучать первые тревожные нотки. Беспокойство становится все сильнее по мере того, как красотки одна за другой заявляют тебе, что они, мол, с тобой хоть в огонь, хоть в воду, но ведь уже суббота! Как можно звонить девушке в субботу в самый последний момент и предполагать, что у нее еще нет планов на вечер? В последний момент? Какой такой «последний момент»? Сейчас всего-то три часа дня! Четыре часа дня! Пять часов вечера? Вечера?! С каких пор это считается вечером? Беспокойство сменяется отчаянием.

Наскоро причесываемся, брызгаем одеколоном подмышки и уверенной, немного развязной походкой направляемся к телефону. Изо рта свисает прилипшая к нижней губе сигарета. Небрежно листаем черную записную книжку, решительно набираем номер и слышим: «Боже, да я бы с радостью отправилась с тобой хоть на Луну, хоть на Юпитер, но ведь уже почти шесть часов вечера – самого романтичного вечера недели! Неужели ты думаешь, что в столь поздний час у такой девушки, как я, все еще нет на него планов?» Вот и все, дело в шляпе – начинается ССВ, причем резко. На часах уже шесть, скоро будет семь, а когда пробьет полвосьмого, вы окончательно станете никому не нужны.

Ровно в полвосьмого Берт Клинг позвонил Норе Симоновой, нисколько не сомневаясь в том, что не застанет ее дома. Наверняка она чудесно проводит время, как, собственно, и все население Соединенных Штатов. Ведь сегодня субботний вечер!

– Алло, – раздался в трубке ее голос.

– Нора? – удивился Берт.

– Да?

– Привет. Это Берт Клинг.

– Здравствуйте, – произнесла она, – а который час?

– Половина восьмого, – с готовностью ответил детектив.

– Наверное, я уснула. Я смотрела шестичасовой выпуск новостей, – зевнув, она поспешно извинилась.

– Мне перезвонить? – услужливо предложил Клинг.

– Зачем?

– Чтобы вы окончательно проснулись и пришли в себя.

– Все в порядке, я уже проснулась, – ответила Нора.

Повисло молчание.

– Ну… это… Как вы поживаете? – промямлил Клинг.

– Хорошо.

Снова воцарилась тишина.

Следующие тридцать секунд под треск статического электричества Клинг лихорадочно соображал, что ему делать. Задать рискованный вопрос, от-вет на который обречет его на вечные страдания? До него дошло, насколько его избаловали отношения с Синди Форрест. До того как они расстались месяц назад, Синди всегда была готова встретиться с ним вне зависимости от дня недели и времени суток. Чего уж говорить про субботу, когда ни один преисполненный энергии американец не должен сидеть дома, грустить и пытаться залить тоску алкоголем.

– Ну ладно… Я рад, что у вас все хорошо, – наконец выдавил из себя Клинг.

– Вы мне позвонили только ради этого? Я уж подумала, вы задержали еще одного подозреваемого и собираетесь попросить меня его опознать, – рассмеялась Нора.

– Нет-нет, – ответил Клинг, – нет. – Он было рассмеялся с ней, но тут же посерьезнел и быстро проговорил: – Кстати сказать, Нора, я хотел у вас спросить…

– Да?

– Хотите, сходим сегодня куда-нибудь? – выпалил Берт.

– Что вы имеете в виду?

– Ну… Давайте куда-нибудь сходим.

– С вами?

– Да.

– Вот как…

Повисло молчание, которое длилось секунд десять, но Клингу показалось, что оно тянулось куда дольше, чем предыдущая пауза в тридцать секунд. Берт понял, что совершил чудовищную ошибку. Сейчас ему дадут от ворот поворот. Этот отказ станет сродни заряду картечи из двустволки, который снесет с плеч его дурную голову.

– Вы же знаете, что у меня молодой человек, – вздохнула Нора, – я вам говорила…

– Да, говорили, – согласился Клинг, – ладно, послушайте…

– Но сегодня вечером у меня нет никаких планов, – продолжила девушка, – так что, если хотите пройтись или… ну, я не знаю…

– Честно говоря, я хотел пригласить вас на ужин, – не веря в удачу, признался Клинг.

– Ну…

– А потом на танцы…

– Ну… – протянула Нора.

– Терпеть не могу есть в одиночестве.

– Кстати сказать, я тоже, – ответила девушка. – Но, Берт…

– Да?

– Мне немного неловко… – робко произнесла Нора.

– Из-за чего?

– Видите ли… мне бы не хотелось напрасно вас обнадеживать.

– Не переживайте, – успокоил ее Клинг, – вы же меня обо всем предупредили.

– Я бы с удовольствием поужинала с вами, – промолвила девушка, – но…

– Успеете собраться к восьми? – решительно спросил детектив.

– Но вы поняли, что…

– Я вас прекрасно понял, – не дослушав, заверил девушку Берт.

– Ну-у… – с сомнением в голосе протянула Нора.

– Так, значит, в восемь?

– Лучше в восемь тридцать, – ответила она.

– Ладно, договорились, до встречи, – проговорил он и быстро повесил трубку, чтобы девушка не успела передумать.

Глянув на себя в зеркало, Берт обнаружил, что улыбается. Он чувствовал себя красивым, уверенным, искушенным в житейских делах. Вся Америка была у его ног.

Он еще не знал, кто такой этот загадочный возлюбленный Норы, но при этом сейчас был уже уверен, что девушка просто стесняется и ломается для приличия, играя в старую как мир игру. Ничего, скоро она поддастся его мужскому обаянию.

Берт даже не представлял, насколько сильно он заблуждался.

Ужин прошел нормально. Впрочем, Берт и так знал, что на ужине не опростоволосится. За столом они обменялись мнениями на самые разные темы.

– Однажды мне заказали обложку исторического романа, – рассказывала Нора, – причем попросили нарисовать женщину в бархатном платье с огромным вырезом. Когда я делала наброски, мне было так скучно, что нарисовала ей три груди. А художественный редактор даже не заметил. Третью грудь я закрасила, только когда делала окончательный вариант.

– Вот смотрю я на себя, – говорил Клинг, – и кого я вижу? Я не поганый легаш, как нас некоторые называют. Я приличный человек и стараюсь хорошо делать свою работу. Порой, в рамках исполнения своих обязанностей, я попадаю в ситуации, которые мне самому очень не по душе. Думаете, мне нравится, когда меня направляют в университетский городок разгонять детей, протестующих потому, что не хотят погибать на дурацкой войне? Но я ведь должен проследить, чтобы они не спалили административный корпус. И как мне их убедить, что я не сатрап и тиран? Как им растолковать, что поддержание порядка и защита закона является моей работой? Порой нам бывает очень трудно.

– По сути дела, все контактные виды спорта по своей природе гомосексуальны, – рассуждала Нора. – Я в этом полностью убеждена. Нападающий испытывает сексуальное влечение к центровому всякий раз, когда получает от него мяч. И не пытайтесь убедить меня в обратном.