пребывает в бесконечных молитвах за мужа, если бы не её взгляд. Глаза Деспины смотрели как будто сквозь людей, пространство и время. И несмотря на то, что она, как и раньше, вела хозяйство, интересовалась успехами детей в университете и возила мужа на сеансы терапии, было ощущение, что мать смотрит на происходящее сквозь невидимую пелену. Её движения, мимика, голос – всё как будто подменили. Кроме того, она стала как-то иначе изъясняться. Например, вместо «Слава Богу!» у неё вырывалось «Слава Богам!». Дома дети не обсуждали поведение матери и не делились между собой своими наблюдениями, боясь напугать друг друга. Они даже не были уверены в том, что то, что видел один, было заметно и другому. Поэтому они молчали. Только Никос больше молчать не мог. К мучительным ночным кошмарам теперь добавились ежедневные страхи за обоих родителей.

*******************

Зимнее вечернее небо стало опускаться на город, словно покрывая университетский комплекс серым плащом. Афродита вышла из здания философского факультета и направилась в сторону набережной. За спиной она отчётливо слышала шаги, следовавшие за ней от самого университета. Девушка не оборачивалась. Да в этом и не было необходимости. Божественный слух был настолько чутким, что она могла слышать даже неровное сердцебиение своего преследователя. Она стала петлять, но шаги не отставали, хотя и держали определённую дистанцию. Кто это мог быть? Никос? Ну конечно! Кто же ещё? Милый мальчик, трусишка, наконец-то осмелился пойти за предметом своей страсти! Но ему стыдно, поэтому он и крадётся, словно молодой хищник за первой добычей. Парень так старался, чтобы даже сам Господь Бог не услышал его шаги, что не замечал своего собственного прерывистого пыхтения. Он решился согрешить втихаря от самого себя, втихаря от своего Бога… Афродита предвкушала встречу и уже горела вожделением. Она нарочно свернула в неосвещённый закоулок. «Я помогу тебе, Никос, бедный, милый христианин!» Она резко обогнула угол кирпичного дома и прижалась спиной к стене. Ожидание сладко томило. Шаги быстро приближались, и на мощённой камнями дороге выросла тень в длинном пальто. Нет, это не Никос. Тот носил короткую куртку! Прежде чем девушка успела догадаться, тень уменьшилась и перед ней оказалась высокая мужская фигура. От неожиданности оба замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. Афродита смотрела огромными кошачьими глазами в маленькие бегающие карие глазки и на дрожащую каштановую бороду. Ставрос! Он медленно стал наваливаться всем телом на хрупкую фигуру, прижимая её к стене. Его борода колола Афродите лицо, дыхание было горячим и влажным. Ладони упёрлись в стену, заблокировав любое движение жертвы. Афродита не шевелилась. Её грудь вздымалась, губы были чуть приоткрыты, щеки налились румянцем, как спелые яблоки. Аромат цветочного мёда сменился терпким виноградом, который потом превратился в запах муста и забродил во вздутых мужских венах. Адреналин, как крепкое вино, ударил в виски Ставроса, пробудив животные инстинкты. Он, не отрываясь смотрел в зелёные глаза, которые продолжали опьянять разум. Почему в них нет и тени страха? Другие девушки излучали ужас, им приходилось зажимать рот, а эта! Ставрос предпочёл бы, чтобы она трепетала в его руках, как голубка, вырывалась, боролась за свою жизнь и честь! А он… он наказал бы её за богохульство, исходившее из её красивых уст совсем недавно у него дома! Как он наказывал разукрашенных девиц в мини-юбках, качающих бёдрами перед его носом. Но в этом пронизывающем взгляде, глубоком, чистом и бездонном, стояла… любовь. Он тяжело дышал, брызгая слюной в прекрасное лицо, от которого исходили божественный свет и благовоние. Кто она? Может, она святая? Тьфу ты, прости, Господи!

Слишком затянулась пауза. «Уже не решится, – подумала Афродита. – Слабак!» Борода всё ещё дрожала и колола, бешеные глаза наконец успокоились и замерли на одной точке. Тонкие губы, спрятанные в густой растительности, были в паре сантиметрах от губ девушки. «Ну же, давай покажи свою настоящую сущность! Ты – врождённый дикий самец, обузданный сдерживаемым желанием, как пёс на цепи, ну же, сорвись!» Эти слова стрелами пронзали мозг Ставроса, врываясь из ниоткуда, дразня и ещё больше возбуждая тестостероны. Неожиданно расстояние между хищником и жертвой стало медленно увеличиваться. Локти выпрямились, и он, на какое-то время совладав с собой, произнёс:

– Кто ты? Что тебе от нас надо?

Афродита молчала, продолжая затягивать его в себя, как в преисподнюю. Ставрос тряхнул головой и снова спросил:

– Зачем ты здесь?

– Разве это не ты за мной шёл?

От звука нежного голоса Ставрос вздрогнул. Ему снова захотелось приблизиться к девушке.

Афродита продолжала:

– Или, может, это твой Бог привёл тебя ко мне?

– Не смей! – Ставрос сдвинул брови на переносице.

Внутри его шла непримиримая борьба Господа с Демоном. Демон требовал овладеть охальницей прямо здесь и сейчас, а Господь сдерживал и порицал.

– Тогда это ты зачем здесь? – Афродита перешла на манящий шёпот.

– Я не знаю… Чтобы убедиться, что ты такая же, как и все остальные…

– Те, которым ты причинял боль? Бедняжки, которых ты соблазнял, а потом топтал их нежные лепестки своим грубым ботинком? Да, я такая, как они! И не такая! Я – разная! Я – всякая! Какой ты меня видишь?

Ставрос почувствовал сладкую тошнотворность, необузданное желание и отторжение, ужас и страх, неведомые ему до сих пор. Его тело вновь стало крениться вперёд. На этот раз Афродита увернулась, и мужчина едва не стукнулся лбом о стену. Однако успел железной хваткой схватить девушку за тонкое запястье.

– Исчезни! – прохрипел он, инстинктивно стараясь не смотреть ей в глаза.

– Как? Ты же меня держишь!

Голос Афродиты звучал насмешливо. Да она играет с ним, издевается! Она его откровенно дразнит! Демон в груди Ставроса стал расти и громить всё на своём пути: страх, совесть, логику. Афродита слегка улыбнулась, вздёрнув подбородок, и в тот момент, когда он грубо впился в её губы, мощная волна ударила в самый низ его живота. Потом ещё одна. От внезапной боли спёрло дыхание. Ставрос согнулся пополам и с мольбой в глазах взглянул на свою мучительницу.

– Ты не тот, кто мне нужен, Ставрос, ты слишком слаб. И твоя вера слишком слаба. А желание завладеть женщиной ничтожно и грубо. Теперь ты никогда не сможешь преодолеть его, но и получить желаемого тебе ещё долго не удастся. До тех пор, пока стрела Эрота не пронзит твоё сердце и ты не познаешь мук настоящей любви. Я заклинаю тебя!

Ставрос упал на колени, не сводя глаз со своего прекрасного палача, вопрошая, умоляя, угрожая ей. Афродита резко развернулась и, махнув плащом, исчезла в ночи.

*******************

– Браво, сестрица! Рад возвращению карающей Афродиты!

Гермес стоял под потухшим фонарём и хлопал в ладоши.

Афродита еле заметно улыбнулась:

– С этим всё было легко.

– Ты ловко увиливаешь от разоблачения, дорогая! Да, нелегко уличить тебя в предательстве. Скорей всего, этот бедолага сойдёт с ума, и никто ему не поверит.

– К сожалению, он ещё вернее сбежит в монастырь.

– А тебе какое до него дело? Одних награждаешь, других караешь – развлекаешься, как обычно. Только вот зачем ты прицепилась к этим Венетисам, ума не приложу! Решила усложнить себе задачу?

– Придёт время, Гермес, и ты всё узнаешь.

– О, так у нас есть план?

– Умоляю, только не говори отцу! Пока. Очень скоро я сама обо всём поведаю. На совете.

– Ого! Если только ты пообещаешь, что это будет феерично! Скандально,