— Я тоже чиста, — произношу я. — Похвастаться, как ты, справкой не могу, но месяц назад сдавала все анализы.

— Хвала богам, Харли, — произносит Ченнинг и вновь целует меня. — Иначе, пока я дойду до аптеки, мои яйца посинеют и отвалятся. И знаю, это совсем не то, что хочет услышать девушка, но я успею.

— Это не обязательно, — отвечаю я, обвивая мужские бедра ногами, притягивая Ченнинга ближе к себе, желая ощутить его возбуждение между своих ног. — Я на таблетках.

— Крошка Квини, я влюблен в тебя, — произносит он, подаваясь бедрами вперед, давая мне то, чего я так желала.

— Эй, ковбой, — хлопаю я его по плечу. — Попридержи коней. У нас был уговор, помнишь? И это просто секс. Он ничего не значит. Мы, как и договаривались, после мини-путешествия разойдемся по своим сторонам.

— Я помню.

— И прежде, чем мы займемся сексом, у меня есть некоторые правила.

— Стоп слово? — усмехается Ченнинг.

— Разве что оно имеется у тебя, — дерзит девчонка. — На первом свидании я не отсасываю парням.

Признаться и на втором, и на третьем, как и на много каком, поскольку я еще ни разу этого не делала. Если невинности я лишилась с целью избавиться от дальнейших хлопот, и моим первым парнем стал Крис, мой одноклассник с небольшим членом, чего нельзя сказать об остальных. У них были члены больше среднестатистического, но, однако ни один из них в моей жизни не заслужил такой привилегии, как засунуть свой член мне в рот. А вот Ченнинг… Возможно, он может стать моим первым. По крайней мере, он достоин моего внимания, как и я уверена, что я в накладе не останусь.

— Отличное правило, было бы оно у всех, — Ченнинг произносит это с какой-то долей иронии. Я даже не могу понять, комплимент ли это в мой адрес или оскорбление в чужой. Хотя, пофиг! — Есть еще какие-то правила?

— А у тебя? — спрашиваю я.

— Думаю, мне стоит тоже обзавестись правилом не отсасывать мужикам на первом свидании, — шутит Ченнинг, и я смеюсь, запрокидывая голову. — А так, у меня нет никаких правил, ну, за исключением, что я предпочитаю исключительно женщин. Надеюсь, ты ничего не имеешь против жесткого траха?

Я приподнимаю одну бровь.

— Надеюсь, мистер Грей*, у вас нет красной комнаты* для игры в «Икс бокс»[52]?

— Нет, меня не впечатляют такие извращения. Я о том, что в данный момент я не уверен, что буду нежным. Ты же не девственница?

Я лукаво улыбаюсь. Почему-то мне захотелось подразнить Ченнинга, но если мы продолжим говорить хоть еще пару минут, то у меня пройдет весь запал.

— Нет, я не девственница. И я ничего не имею против жесткого траха. — Я чуть отклоняюсь и приподнимаю руки, намекая, что пора бы приступить к игре в раздевания.

— В тебя очень сложно не влюбиться, малышка Харлин, — произносит Ченнинг, подхватывая край футболки, задирая и снимая ее с меня.

Холодный воздух касается моих сосков. Они твердеют еще больше, превращаясь в камень. Мужчина наклоняется и обхватывает мой сосок губами, и я стону от удовольствия, которое запустил по всему моему телу Ченнинг, лаская меня.

Я хватаюсь за ткань футболки на спине Ченнинга и тяну, пытаясь стащить ее с мужчины. На мгновение он отрывается от моей груди и, потянув за ворот, снимает с себя футболку, откидывая ту в сторону.

Ченнинг не успевает вновь прикоснуться ко мне, я опускаю свои ладони на грудь мужчины, ощупывая его мышцы и скольжу вниз пальцами, изучая рельеф его тела.

— О боже. Я хотела это сделать еще вчера, — произношу я и ощущаю, как под моими пальцами напрягается его пресс. — Думаю, ты и сам это знаешь, но я произнесу это вслух: ты офигенный.

Ченнинг ухмыляется.

— Считай, сняла с языка, — произносит он, накрывая ладонью мою грудь, а большим пальцем проходясь по соску. — Как только ты вошла в квартиру, у меня было желание трахнуть тебя возле двери.

Я улыбаюсь и закусываю нижнюю губу.

— А сейчас давай познакомимся с твоим ковбоем, — говорю я и спускаюсь рукой ниже, оттягивая пояс брюк.

— С большим удовольствием я вас представлю друг другу.

Ченнинг расстегивает пуговицу, следом молнию, приспуская штаны и боксеры «Кельвин Кляйн».

О боже. Я вбираю больше воздуха в легкие и опускаю руку на твердый член Ченнинга и издаю стон удовольствия. Провожу пальчиками по стволу, ощущая, как он еще больше наливается кровью. Член кажется горячим, даже тяжелым. Я не удерживаюсь и пытаюсь обхватить его двумя пальцами, измеряя диаметр.

— Подойдет? — спрашивает он с нотками сарказма.

— А ты у нас большой мальчик, да, — игриво произношу я, поднимая взгляд к лицу Ченнинга. — Настоящий ковбой.

— Мы с моим большим мальчиком позаботимся о том, чтоб вам с сестричкой было хорошо, — отвечает он, и я сжимаю бедра от возбуждения. — А сейчас давай избавимся от оставшейся одежды. — Ченнинг, расстегнув мои кожаные штаны, приподнимает меня, стягивая с моих бедер одежду. Я сажусь обратно на стол, ощущая попой холодный пластик. От неприятного чувства по телу бегут мурашки. Разобравшись со штанами, Ченнинг принимается за мои трусики. Их снять не составляет и труда.

— О-о-о, да, — издает он гортанное рычание, и я не успеваю отреагировать, как Ченнинг опускается и проходится своим языком по моему клитору, и скользит им вверх, точно слизывает с меня взбитые сливки, оставляя от языка влажный след на лобке. — Я знал, что ты здесь полностью гладкая, — произносит он, вновь скользя языком.

Я не сдерживаюсь и стону, запрокинув голову назад, а ноги пытаюсь свести вместе.

— Что-то не так? — Напрягается Ченнинг, выпрямляясь и смотря мне в глаза.

Я открываю рот, но ни слова не вылетает.

— Ты не любишь оральные ласки? Поэтому у тебя табу на минет в первое свидание?

Никогда не думала, что меня — Харлин Квин Олдридж — можно чем-то смутить, с моей-то жизнью и родителями. Да так, что я буду смотреть на парня округлившимися глазами, будто мультяшный герой с гипертрофированными частями тела. Наверное, Гомер Симпсон сейчас бы позавидовал способности моих глаз.

Вместо ответа я мотаю головой. Я уверена, мне бы точно понравились оральные ласки, поскольку простое прикосновение языка Ченнинга ко мне там, вызвало стаю мурашек и возбудило так, что соски и клитор покалывало от возбуждения.

— А-а-а, — протягивает он, будто понимает всю истину моего молчания. — Тебя здесь никто не касался языком и губами, — произносит Ченнинг, накрывая мои складочки ладонью.

Я думала хуже быть не может, но я ошиблась. Мое лицо и грудь заливает алым