– Не все, - сказал я и достал из кармана колечко, которое подобрал на крыше. - Ну а вазочку Земану мы вернуть не сможем. Карлсон ее уронил.

– Вдребезги, - добавил Алешка.

– Что же ты? - обернулся Акимов и погрозил Карлсону пальцем. Он вообще с ним обращался как с живым.

Рядом с пакетами лежала тоненькая стопочка каких-то сильно измятых бумаг.

– А это он из офиса спер. Увидел, что сверху лежит мой договор, ну и подхватил.

Алешка из любопытства полистал их.

– Ерунда. Какая-то выставка. Какие-то полотна. Какие-то Айвазовские.

На улице уже совсем стемнело. И стало прохладнее. Даже легкий ветерок пробежал. Пошелестел листьями и куда-то спрятался.

Мы стояли на балконе и задумчиво смотрели - кто куда.

– Вон наш дом, - показал Алешка Акимову. - Наши окна. И наша мама.

Во всех наших окнах горел свет. И мама мелькала в них, будто сразу во всех. Наверное, или убиралась, или что-нибудь искала.

Мы вернулись в комнату. Алешка взял телефонную трубку.

Папы дома не оказалось. А мама сразу закричала:

– Вы где?

– У Карлсона на крыше.

– Вы у меня на туалетном столике ничего не брали? Из косметики.

– А мы косметикой не пользуемся, - обиделся Алешка. - А когда папа придет?

– Мы поздно придем, он билеты в театр взял. В кои-то веки. Марш домой. Мне некогда.

Алешка положил трубку:

– Папы еще нет, а мама что-то ищет.

И тут я сообразил: достал из кармана наш газовый баллончик.

– А это что? - спросил Акимов.

– Средство самообороны, - веско произнес я. - Газовый баллончик.

– Можно посмотреть? - он повертел баллончик в руках, прочел английские надписи. - Где вы его достали?

– У одного деда купили. В переходе.

Акимов усмехнулся.

– Хорошее средство. Дезодорант-спрей. Совершенно безвредное.

Мы расхохотались.

– Наверное, мама его искала. Она им брызгалась, как духами.

– А хотите Карлсона на расстоянии попробовать? - предложил Акимов.

– Мы ничего красть не будем, - твердо заявил Алешка.

– А я и не предлагаю, - обиделся Акимов. - Совсем наоборот.

Тут я догадался. И выглянул в окно.

– Мама ушла. Света в квартире нет.

– Леша, давай!

Алешка уверенно взял пульт. Мы вышли на балкон. Акимов держал Карлсона на руках, как ребенка.

– Ты только окна не перепутай, - сказал он Алешке. - Пошел!

Алешка включил «пуск».

Карлсон выскользнул из рук Акимова, немного повисел в воздухе, втянул в свой шлюз баллончик с моей руки и уверенно полетел в темноту, к нашему дому. И вскоре затерялся вдали, как неведомая ночная птица.

Мы склонились над экранчиком.

Это было захватывающее волшебство. Правда, сначала ничего не было. Сплошная синь на экране и легкие пунктиры. А потом появилась распахнутая дверь нашего балкона.

– Точно ваш? - опасливо уточнил Акимов. Ему больше не хотелось ошибаться.

– Точно, точно, - успокоил его Алешка. - Вон на подоконнике краска облезлая и трещина в окне.

– Вот это оптика! - похвалился Акимов. - Это мой друг сделал, большой специалист в видеотехнике.

А на экране тем временем стали появляться уменьшенные элементы нашей обстановки. И весь беспорядок был виден как на ладони. Наверное, мама в поисках своих «духов» пронеслась по комнатам буйным вихрем.

Опрокинутый стул, выдвинутые ящики в стенке… Мамин туалетный столик - вид сверху. Столик, а вместе с ним и все мамины «прибамбасы», стали медленно расти - Карлсон опускался. А затем на свободном месте появился баллончик, чуть качнулся на донышке и замер.

– Совершил мягкую посадку, - сказал Алешка. - Пора домой. Карлсон, ко мне!

Столик на экране начал уменьшаться, мелькнули снова знакомые вещи, и из темного пространства вылетел Карлсон, сел на руку Акимова, как ловчая птица.

Алешка даже погладил его по голове.

Мы стали собираться домой. Отдали Акимову его любимую зажигалку. А он отловил нам из одного аквариума несколько красивых рыбок:

– Это макроподы. Их еще называют петушками.

И правда, эти рыбки напоминали веселых петушков. Своими пышными хвостами и висячими грудными плавниками - совсем как сережки у петухов. А спинной плавник был похож на петушиный гребень. Рыбки весело сновали в банке, предстоящий переезд их совершенно не волновал.

– А вот это, - сказал Акимов, протягивая Алешке маленькую баночку, - корм для них. «Катушки» называется.

На дне баночки лежали горкой крохотные красные улитки в скорлупках.

– А как же они их едят? Они же жесткие. Клюют? Как настоящие петухи?

– А вот увидишь, - загадочно улыбнулся Акимов. - Не клюют, а плюют.

Расстались мы совсем уж верными друзьями. Озабоченные новыми проблемами.

– Ничего, товарищ Акимов, - сказал Алешка прощаясь, - мы ему покажем! Вперед и вверх!

Дома мы снова перенесли аквариум в нашу комнату, по-настоящему привели его в порядок, высыпали на дно улиток-катушек и запустили рыбок-петушков. Они сразу же начали шнырять по всему аквариуму - знакомиться с новым местожительством. А потом дружно приникли к стеклу и стали с интересом пялиться на наши новые обои.

Утомленные столькими впечатлениями и новыми открытиями, мы довольно быстро улеглись спать. И начали уже вырубаться, как вдруг какие-то тихие звуки, похожие на легкие щелчки, встревожили нас.

Я включил свет. Мы прислушались. Звуки доносились из аквариума. Мы, шлепая босыми ногами, подошли к нему. Прислушались. Казалось, что изнутри кто-то бьет крохотными камешками по стеклу.

Мы пригляделись. Оказывается, эти самые петушки лакомились улитками. И знаете как? Подбирает петушок улитку и со всей силой «выплевывает» ее в стекло. Улитка - бац! - и раскалывается. Если не сразу, то он снова ее подбирает и снова плюется ею в стекло. А потом подбирает улитку и хавает ее с огромным аппетитом.

– От этого Акимова, - сонно сказал Алешка, забираясь под одеяло, - одни чудеса кругом…

Когда пришли родители, мы немного проснулись. И сквозь сон слышали их разговор в прихожей.

– Отец, - спросила мама, - ты не брал у меня со столика красивый такой баллончик?

– Ты уже спрашивала, - ответил папа с обидой. - Зачем он мне? У меня пистолет есть. Наверное, Карлсон утащил.

А потом мы услышали их голоса в спальне.