в последний раз, — строгий и серьезный взгляд лишен всяческих эмоций. Ух, как же хочется стереть с его лица набившее оскомину равнодушие! — Переступишь черту, и обратного пути уже не будет. Даже если начнешь просить, я не остановлюсь. Не смогу. Понимаешь?!

О чем он там бормочет? Охреневающий от всего происходящего мозг явно вышел из игры, поэтому выезжать остается на одних инстинктах. А они сейчас, конечно же, не лучший советчик. Только Лейла этого не понимает. Ее все больше и больше затягивает в бездонную пропасть увеличивающихся с каждой секундой зрачков. Еще пара мгновений и огромные черный порталы, того и гляди, проглотят ее без остатка. А она этому и рада, да еще сама стремительно летит в бездну.

— Ты сегодня слишком болтливый, — выдает слегка заплетающуюся фразу.

— А ты сегодня слишком пьяна.

— Ууу… Какой зануда! Просто признайся, что хочешь меня!

Девушка демонстративно облизывает губы. Кто научил ее столь пошлому приему, остается только гадать. И именно в этот момент в Дане просыпается чувство собственничества. А вот чувство здравого смысла все больше и больше отступает назад.

— Неужели никогда не думал о том, чтобы трахнуть меня?! — Лейла сегодня явно в ударе. И приз за лучший пьяный бред ей обеспечен. — Даже когда целовал? Ты ведь завелся. Я помню. И здесь тоже все было очень показательно.

Девушка выбрасывает вперед колено и плавными движениями скользит по мужским брюкам, упирается в то самое место, где все уже в полной боевой готовности. Довольная улыбка расползается по наглому, удивительно прекрасному лицу.

Про несостоявшегося преследователя все благополучно забыли. Поэтому, когда вдали раздается утробное рычание двигателя и скрип сорвавшихся с места колес, Лейла вздрагивает, а охранник дергается в том направлении. Но машину уже не догнать, да и номер не запомнить. В кромешной темноте трассы видно лишь удаляющееся темное пятно.

— Блядь!

Вновь ругается мужчина, настолько расстроенный постигшим разочарованием, что упускает из вида один очень немаловажный момент. Крайне возбужденную и совершенно пьяную девицу ни капли не растерявшую воинственный настрой.

Девушка подходит сзади, обвивает его со спины и прижимается всем своим телом. Касается губами холодной, плотной ткани куртки, потому что до шеи в силу собственного роста, да еще и без каблуков дотянуться просто не может. Жест трогательный и невинный с одной стороны и горячий, почти обжигающий с другой окончательно выводит мужчину из равновесия.

— Ты просто чокнутая! Взбалмошная! Отбитая на всю голову девчонка!

В противовес словам он оборачивается и сжимает ее в крепких почти болезненных объятиях. Пытается вглядеться в лицо, тонущее в ярком сиянии фар. Склоняется.

Но на взгляд девушки все это происходит слишком медленно, время тянется слишком долго и ждать, ну просто, невыносимо. Потому что внутри пожар. Внутри все пылает и горит, как никогда раньше. И что тому виной: оказавшийся слишком крепким коктейль или волнующая мужская близость, что пьянит сильнее любого алкоголя, — ответа на этот вопрос у нее сейчас нет.

Девушка обвивает руками тут же напрягшуюся еще сильнее мужскую шею, притягивает к себе массивную фигуру. Охранник жарко выдыхает ей в губы, бормочет что-то явно ругательное, но самое главное, что не отталкивает. Даже попытки такой совершить не пытается. И это обнадеживает. Поэтому действовать она начинает более решительно.

С наслаждением явно заправской извращенки проводит языком по шершавым губам. Словно неспешна прощупывает почву дозволенного. Совсем не хочется, чтобы в подобный момент мужчина включил заднюю. Ведь она завелась до предела и такого разочарования просто не выдержит.

Запускает тоненькие пальчики в густую, жесткую шевелюру и трется грудью о массивный мужской торс. Неясное утробное рычание не пугает, наоборот, возбуждает только сильнее. Хочется пошалить, и Лейла, ведомая какими-то внутренними, доселе неведомыми импульсами, слегка прикусывает его нижнюю губу.

— Любишь кусаться, да?! А что еще?

Пыхтит мужчина, уже вовсю запуская руки ей под одежду. Распахивая при этом и без того тоненькую курточку и позволяя холодному воздуху теперь беспрепятственно проникать внутрь. Легкая дрожь пробегает по тонкому, худому телу.

— Так не пойдет! — снова сердится он и отстраняется.

В душу девушки врывается паника. Неужели он передумал? Неужели вот так и оставит ее? Донельзя возбужденную, с безумно горящими глазами и неутолимой жаждой внутри. Маленькие ладошки мертвой хваткой вцепляются в грубую ткань его армейской куртки.

Но вместо того, чтобы оттолкнуть ее, он, наоборот, притягивает к себе податливое тельце, тащит следом за собой. Щелкает замок двери, и они вваливаются в теплое нутро огромного внедорожника. Падают прямо на заднее сидение.

— Подожди, я отключу видеорегистратор, — говорит он и тянется вперед, слегка просовывается между передними сидениями, продолжая при этом фиксировать ее своими ногами.

Словно она собирается сбежать. Но она не собирается. Тело горит в предвкушении того, что произойдет дальше. А дальше события разворачиваются настолько стремительно, что и захоти она повернуть на попятную — не успела бы.

За каких-то пару минут Лейла оказывается без одежды. Мужчина тоже скидывает куртку, тянет наверх футболку, дергает ремень на брюках. Девушка на некоторое время замирает, разглядывает едва заметный узор на рельефных мышцах груди, тянется и проводит ладошкой по горячей, просто опаляющей ее коже.

— Откуда столько шрамов?

— Дела давно минувших дней.

Он перехватывает ее ладонь, подносит к губам и целует. Долго. Упоительно. Сладко. Так нежно и осторожно, словно она самое драгоценное, что может только быть в этом мире. Что-то невероятно хрупкое, способное рассыпаться на мелкие кусочки от малейшего прикосновения.

В полумраке салона его глаза горят лихорадочным блеском. Скользят по лицу девушки, по ее тонкой шее, зависают на груди, потом опускаются ниже. Она вспыхивает. Пытается свести ноги в непроизвольном защитном жесте. Хотя с чего бы это? Сама ведь на него буквально набросилась. Сама этого хотела. Так чего же теперь смущается?

— Ты просто охрененная, принцесса!

Искреннее восхищение, звучащее в голосе, слегка снимает напряжение, возникшее во время того, как он ее жадно разглядывал. К таким откровенным, полным похоти взглядам она не привыкла. Если до этого ее и хотели другие мужчины, то никогда не делали подобного демонстративно. Все-таки связываться с Каримом Мухтаровичем, или проще говоря отцом Лейлы, желающих пока не находилось.

Губы охранника так неожиданно оказываются на ее шее, что она чуть не вскрикивает. Впрочем, здесь, на пустынной, ночной трассе можно не бояться быть услышанными. Но это лишь добавляет пикантности моменту.

Жадные губы скользят ниже, опускаются к ее груди. Влажный язык касается напряженного соска, и девушка охает. Выгибается в талии и трется промежностью о твердое мужское бедро. Желание острой волной пробегает по телу, спускается по животу и заставляет вытворять