– Не волнуйтесь, Анжелика Владимировна. Я решил зарыть топор войны. – Он протянул ей раскрытую ладонь. – Мир?!

– Мир!.. – пожала она ему руку и невольно улыбнулась. – Слушай, давай на «ты», а? Ты не против? И можно без этого дурацкого отчества… Я с ним как будто на десять лет старше…

– А как же мне тогда вас… тебя называть? – быстро поправился Димка.

– Зови меня Ликой. Меня так Гриня зовет. К нему мы, кстати, сейчас и едем.

– А зачем?

– Хотя бы затем, чтобы деньги вернуть. Которые я, между прочим, взяла без спроса. – Лика сердито покосилась на пасынка. – Шутники!.. Деньги-то хоть все целы?

– Ага, – виновато шмыгнул он носом. – Больше такого не повторится…

– И меньше тоже… – хохотнула Лика, въезжая на знакомую тихую улочку. – Вот здесь, Димка, на этой улице я прожила пять лет. И они были самыми счастливыми в моей жизни…

– А дом какой? – вытянул Димка шею.

– С зеленым забором, – пояснила она, сосредоточив все внимание на дороге, сплошь изрытой колдобинами. – Флюгер на крыше видишь?

– Вижу… – Он резко подался вперед. – Там народ какой-то стоит и «Скорая помощь». Посмотри: кого-то на носилках выносят…

– Что?! – Лика вскинула глаза и оторопела. – Что это, господи?!

У калитки сгрудились соседи и, сокрушенно покачивая головами, переговаривались вполголоса.

Усатый медбрат уже закрывал дверь «Скорой», когда Лика остановила машину, взвизгнув тормозами.

– Что случилось?! – схватила она медбрата за рукав белого халата. – Кто в машине?!

– А в чем, собственно, дело, уважаемая? – с интересом разглядывая молодую женщину, спросил медбрат. – Вы что – здесь живете?

– Да, да, то есть нет…

– Так да или нет? – приподнял он иронично бровь. – Выражайтесь яснее.

– Какая вам, к черту, разница? – вскипела Лика. – Я жила здесь когда-то! А сейчас там мой брат живет!

– А-а-а… Так бы сразу и сказали, – протянул он, открывая двери. – У вашего брата проникающее ранение в грудь… Состояние крайне тяжелое…

Его казенные фразы, как сквозь вату, проникали в ее сознание, постепенно обретая чудовищные очертания ужаса…

– Не-ет! – начала пятиться Лика. – Не-ет! Это неправда!..

– Идите сюда и опознайте, – позвал ее мед-брат из машины, протягивая руку. – Идите же сюда, уважаемая!..

С трудом переставляя ноги, она подошла к открытому зеву «Скорой» и, поддерживаемая усатым медработником, забралась внутрь.

На носилках, накрытый до подбородка окровавленной простыней, лежал Гриня. Нос его заострился, дыхание почти не слетало с посиневших губ.

Лика смотрела и смотрела на ставшее родным лицо и не могла поверить в происходящее.

– Не-ет! Не-ет! – исступленно шептала она.

– Так это что – не он? – рассердился медбрат. – Что же вы мне голову…

– Это он, – перебила его Лика хриплым голосом. – Но я не понимаю… Что здесь произошло? Почему вы не едете в больницу?! Почему вы здесь так долго стоите?!

– Ничего не долго, – флегматично пожал тот плечами. – Мы уже собирались уезжать, когда вы как снег на голову… Вы поедете с нами или здесь останетесь? Если останетесь, дайте свои координаты – у милиции могут быть вопросы…

– О чем вы говорите?! Боже мой!!! – застонала она. – Конечно же, поеду! Давайте быстрее!

Лика упала на колени перед носилками и застыла, как изваяние.

– Лика, – внезапно позвал ее робкий голосок с улицы. – А мне что делать?

Она подняла перекошенное от страха лицо и увидела в дверном проеме Димку. Огромные глаза испуганно смотрели на нее из-под длинной челки.

– А мне что делать?! – повторил он свой вопрос. – Можно мне с тобой?

– Димка… – сдавленно прошептала Лика. – Они убили его!.. Понимаешь?..

– Он пока жив… – авторитетно заявил медбрат, потом обреченно махнул рукой и добавил: – Хотя шансов никаких.

– Замолчите! – закричала Лика, внезапно обретая голос. – Сядьте рядом с ним, я поеду следом на своей машине! И не стойте столбом, мать вашу…

Медбрат недовольно зашевелил усами, но возразить не решился – слишком уж воинственной оказалась родственница подстреленного…

Время неумолимо клонилось к вечеру.

Лика сидела в гулком холодном коридоре и ждала. Полчаса назад собрался консилиум, и она ждала его приговора. Рядом с ней на узкой казенной скамейке расположился следователь. Он положил на колени дерматиновую папку с документами и, казалось, задремал.

– Я думаю, они закончили, – неожиданно обронил он, заставив Лику вздрогнуть. – Посмотрите, все идут сюда.

Лика пружиной подскочила со скамейки и почти бегом кинулась к группе людей в белых халатах.

– Ну что?! – еле шевеля пересохшими губами, спросила она.

– К сожалению, милая, нам нечем порадовать вас… Ранение слишком серьезно для здорового человека, а он был инвалидом, так что… – пожилой хирург развел руками. – Я разрешаю вам пройти… Ему осталось совсем немного…

Задыхаясь от еле сдерживаемых рыданий, прижав сжатый кулак к губам, чтобы не закричать в полный голос, Лика медленно побрела к палате.

Григорий лежал, уставив немигающий взгляд в потолок.

– Гринечка, – тихо позвала Лика, наклоняясь над ним. – Ты слышишь меня?!

Если Григорий и слышал ее, то никак не давал об этом знать. Лика протянула дрожащую руку и легонько коснулась его волос.

– Пожалуйста, ответь мне… – голос ее задрожал, и слезы закапали на его подбородок. – Не оставляй меня!.. Я тебя умоляю!..

– Он не слышит вас, – раздалось у нее над ухом. – Вам лучше взять себя в руки и дать ему спокойно умереть…

Лика резко обернулась и уставилась на следователя.

– Что вы здесь делаете?! – сквозь слезы прошипела она. – Что вам нужно?! Допрашивать пришли?!

– Успокойтесь, Анжелика Владимировна. Он не стоит ваших слез, – губы следователя скривились в презрительной усмешке. – Одним подонком меньше…

– Не смейте так говорить… – она почти кричала. – Что вы о нем знаете?! Кто вы такой, чтобы судить?!

– Игорь Иванович Кобзев, к вашим услугам, – слегка склонил он голову.

– Мне не нужны ваши услуги! – взвизгнула Лика. – Убирайтесь! Вам не место здесь!..

– У вас истерика, – сочувственно покачал головой Игорь Иванович, сделав шаг по направлению к ней. – Идемте, я провожу вас.

– Нет! – попятилась она. – Я никуда не уйду отсюда…

Неизвестно, чем закончилась бы их перепалка, но тут внимание обоих привлек слабый стон.