– Гриня!.. – Лика вновь склонилась над другом, пытаясь уловить его дыхание. – Ты меня слышишь?!

Веки его слабо дрогнули, и две крупные слезы скатились из уголков глаз, оставляя мокрые дорожки на висках.

– Боже мой! Он слышит меня, – заметив, что Григорий еле заметно шевельнул губами, Лика еще ниже склонилась над ним. – Гринечка, говори!..

Угасающее дыхание слабо щекотнуло ее ухо, затем Григорий свистящим шепотом произнес:

– Общак… Суня…

– Гриня, я ничего не понимаю, – быстро заговорила Лика, напряженно вглядываясь в лицо друга. – Повтори, умоляю тебя…

– Тайник… – выдохнул Григорий.

– Я ничего не понимаю! – простонала Лика, глотая слезы. – Я ничего не понимаю!..

– Что он сказал?! – Игорь Иванович грубо схватил ее за руку. – Что он вам сказал?! Повторите мне!..

– Я ничего не поняла, – огрызнулась Лика, вырываясь.

– Я отчетливо слышал имя…

– Чего же тогда спрашиваете? – округлила она глаза.

– Оно мне ни о чем не говорит. – Следователь оттеснил ее от кровати умирающего и склонился к его бескровным губам. – Еремин! Вы слышите меня?..

Несколько мгновений в палате стояла тишина, затем Игорь Иванович тихо произнес:

– Все кончено!.. Он умер!..

Лика сидела у гроба своего друга в их маленьком домике, молча глотала слезы и снова и снова вспоминала его предсмертные слова. Но сколько она ни ломала голову, ничего путного ей на ум не приходило.

Какие-то люди приходили и уходили. Многие украдкой совали ей деньги, но она отрицательно качала головой и помощи не принимала.

– Спасибо… У нас все есть… – тихо благодарила она и вновь возвращалась на свое место подле гроба.

День похорон выдался на редкость солнечным. Жаркое марево майского дня смешало в воздухе запах цветочной пыльцы и смерти.

Дурнота накатывала на нее волнами. Прикладывая к горячему лбу мокрый платок, Лика пыталась справиться со слабостью.

«Мне нужно выдержать все это до конца!..» – мысленно уговаривала она себя, ухватившись за Димкин рукав. Тот не отходил от нее ни на шаг.

Лика дивилась такой его преданности и безропотно принимала лекарство, которое он таскал с собой повсюду.

– Что за гадость ты мне даешь? – морщилась она.

– Пей, пей, – протягивал он ей стакан воды. – Я знаю, что делаю. Папа только на этом лекарстве и выдержал мамины похороны.

Лика судорожно вздыхала и вновь принималась плакать.

…Комья жирной земли глухо застучали по крышке гроба. Народ стал потихоньку расходиться.

– Идем… – коснулся ее плеча Димка. – Нам пора…

– В мае… – прошептала Лика.

– Что?..

– Я говорю, в мае… – подняла она на него опухшие от слез глаза. – Он вошел в мою жизнь в мае, и ушел из нее в эту же пору…

– Лика, голубушка. – Анатолий Николаевич, вытирая вспотевший лоб, укоризненно покачал головой. – Нельзя же так… Три дня ничего не есть, не спать… Что мы скажем Олегу Александровичу, когда он приедет?

При упоминании о муже Лика невольно поежилась. Объяснения не избежать, и еще неизвестно, как он отнесется к скрытой стороне ее жизни.

– Все будет хорошо… – успокоил заботливый сосед, заметив Ликино замешательство. – Он очень хороший человек, и он поймет…

– Да, да… – закивала она головой, вцепившись в протянутую Димкой руку. – Он поймет…

Немного постояв над свежим холмиком, все трое медленно двинулись к выходу с кладбища. На полпути Лика остановилась и бросила последний взгляд назад.

– Прощай, Гриня… – прошептала она бледными губами. – Я их найду!..

С трагических событий прошла неделя, когда Лику вызвали к следователю. В повестке значилось, что ей надлежит явиться к Кобзеву Игорю Ивановичу к десяти утра в комнату номер восемнадцать.

В назначенное время она стояла у обитой черным дерматином двери, и нехорошее предчувствие постепенно закрадывалось в душу.

«Что он хочет от меня? – мелькало в мыслях. – Неужели Гриня что-то от меня скрывал?..»

Игорь Иванович встретил Лику приветливо. Угостив ее кофе, пододвинул пачку дорогих сигарет и, улыбаясь, предложил:

– Курите…

– Спасибо, – поблагодарила она и вытащила из сумочки точно такую же пачку. – У меня свои…

– Понятно, – хмыкнул Игорь Иванович, убирая сигареты в стол. – У меня к вам пара вопросов и примерно столько же пожеланий. Затем мы расстаемся, и, я надеюсь, навсегда. Идет?

Лика молча кивнула. Она не могла побороть неприязненного чувства к сидящему перед ней мужчине. Слишком живы были в душе воспоминания об их последней встрече.

Игорь Иванович немного помолчал и затем задал вопрос, который поверг ее в шок:

– Я хотел бы знать – чем занимается ваш муж?

– Что?!

– Вы не ослышались, – ухмыльнулся следователь. – Я спросил – чем занимается ваш муж?

– Ну, не знаю, – недоуменно дернула Лика плечами. – В фирме какой-то… А почему бы вам самому его об этом не спросить?

– Его очень тяжело застать в городе. – Игорь Иванович встал и, сунув руки в карманы брюк, подошел к окну. – Не только в городе, но и в стране…

– В этом нет ничего удивительного. По роду деятельности он часто бывает за рубежом, – пояснила она.

– А нельзя поподробнее об этой самой деятельности? – прищурился Игорь Иванович. – Разве он вам ничего не рассказывал?

– Это уже третий вопрос, – холодно заметила Лика, приподнимаясь со стула. – Хотелось бы выслушать пожелания и распрощаться…

– Не спешите… – вновь ухмыльнулся он. – Я еще не закончил…

Игорь Иванович вернулся на свое место и принялся разглядывать Лику в упор.

– Почему вы на меня так смотрите? – заерзала она под его взглядом. – Мне хотелось бы, чтобы вы внесли ясность… К тому же я думала, что вызвана в связи с убийством Григория Еремина…

– И в этой связи тоже. – Игорь Иванович открыл знакомую Лике папку и принялся перекладывать с места на место исписанные мелким почерком листы бумаги. – Вам известно, что Григорий Еремин был убит выстрелом в грудь?

– Да… – опустила Лика голову. – Мне говорили…

– А вам известно, чем он занимался последнее время?

– Ну, не знаю, – пожала она плечами. – Фермерством вообще-то…

– К фермерству он был неравнодушен… Это нам известно, – заметил язвительно Игорь Иванович. – Но то, за что он был убит, очень далеко от сельского хозяйства, поверьте мне.

– То есть?! – Лика вскинула подбородок. – Что вы этим хотите сказать?