– Идите. – По окровавленной щеке бармена пробежала слеза. – Пусть солнце поднимется над нами.

Антия не поняла, что случилось потом. Земля качнулась, словно хотела стряхнуть с себя их всех. Гривлы, которые до этого переговаривались потрескивающим щелканьем, застыли – и вдруг начали рассыпаться серыми хлопьями. Их морды скорчились в том, что можно было назвать удивлением, – когда последний гривл осыпался на землю кучей пепла, Антия с ужасом увидела, что бармен рассыпается тоже.

Ардион бросился к нему. Его руки быстро двигались, ткали золотую паутину, которая укутывала молниеносно сереющее человеческое тело в напрасной попытке остановить разрушение. Бармен улыбнулся, сжал запястье Ардиона здоровой рукой.

– Я тебя не предавал. Что-то показалось им подозрительным. Они проследили, куда вы идете, и взяли меня в заложники. Думали… – Он рассмеялся, и на побелевших губах выступил и лопнул пузырь крови. – Думали, что ты не допустишь моей смерти.

– Я бы не допустил, – откликнулся Ардион, и движения его рук стали еще быстрее: сейчас они мелькали, словно крылышки колибри – когда-то Антия видела эту невесомую воздушную птичку в королевском парке. Ей сделалось горько – так, что она едва не расплакалась. В бармене, чьего имени она не знала, было что-то напомнившее дядю Бриннена.

– Знаю, – улыбнулся бармен. – И спасибо, что не стал их каменить… Затронуло бы меня, а я не хочу… умирать каменной статуей.

С каждым новым вздохом ему становилось все труднее говорить. Жар от горящей ладьи усиливался. Антии казалось, что волосы у нее на голове вот-вот вспыхнут. Зендивен всхлипывал, выбравшись из кармана на ее плечо.

– Еще немного, – сказал Ардион с искренней любовью. – Потерпи. И откуда же у тебя такое заклинание?

– Это не мое, – ответил бармен. – Это их заклинание. Жаль, что я только здесь смог собраться с силами… не сумел разметать их по пути. Но ничего, как скопил, так и ударил… – Он зашелся в кашле и добавил: – Ладья сгорела, жалко…

Значит, вот почему он все-таки пришел к холму, а не убил гривлов среди лугов. Антия шмыгнула носом, смахнула слезу. Последние движения рук – и бармена окончательно укрыл золотой кокон. Ардион со вздохом выпрямился.

– Это всего лишь дерево. Не жалей о нем.

Он простер руку над коконом и резко сжал ее в кулак. Кокон захрустел, выбросив в небо облако искр, и с ними вылетела сверкающая птица – желтая, звонкоголосая. Она сделала круг над холмом и людьми и полетела куда-то на запад.

Приемный сын одного из осколков Солнечного кормчего в материальном мире летел – и теперь ему больше не было страшно.

Ардион смотрел вслед птице, из распахнутых ворот вырывались клубы дыма и языки пламени, и Антия отчетливо поняла: у них мало времени. У них очень мало времени.

– У нас еще две ладьи. И пять дней, включая сегодняшний.

Ардион сидел в траве и угрюмо смотрел куда-то в сторону города. Ладья Солнечного кормчего догорала. Антия бродила рядом, и он все ждал, когда же она начнет его раздражать.

Почему-то раздражение не приходило. Была одна лишь усталость – густая, давящая.

– А скоро Ашх-Анорн попробует от меня избавиться, – продолжала она. – Начнется землетрясение. Или наводнение. Или смерч. Где вторая ладья?

Ардион не ответил. Антия присела рядом, дотронулась до его плеча, словно пыталась разбудить или оживить. Наверное, когда они вошли в холм, девчонка уже представляла, как поднимется в небо в ладье Солнечного кормчего, как рассеются облака, выпуская солнце, как его свет испепелит гривлов.

Бен-Дарин, обращенный в золотую птицу, полетел на юг. Это было все, что Ардион мог для него сделать – он сумел спасти своего названого родственника, но сейчас это не приносило облегчения. Ни малейшего.

Ардион вдруг подумал, что мог бы сидеть так вечно. Окаменеть в той пустоте и горечи потери, которая окутала его, как саван.

– Давайте уже двинемся куда-нибудь! – прощебетал Зендивен. Он выдернул растрепанный колосок, куснул и, скорчив рожицу, выплюнул откушенное. – Раз эти пришли, то и другие придут! Может, они уже идут!

– А можно не тарахтеть вам обоим? – хмуро осведомился Ардион. – Я знаю, где обе ладьи. И боюсь, что как только мы там появимся, нас будет встречать армия этих уродов. А я не уверен, что после двух лет под землей у меня хватит сил, чтобы пробиться через армию.

Антия вздохнула. Ардиону внезапно вспомнилось, как она поцеловала его в подземелье и как он откликнулся на ее поцелуй, на этот яблочный привкус губ. Воспоминание было одновременно пугающим и полным нежности – это поднимало волну озноба, которая шла по спине и заставляла думать о том, что…

Достаточно. Он смог встрепенуться, сбросить с себя оцепенение – посидели, и хватит, надо решить, что делать дальше, пока сюда не набежали гривлы со всей округи, привлеченные пожаром.

– Что мы можем сделать? – спросила Антия.

– Заткнитесь, пожалуйста, – отрезал Ардион. Зендивен опустился на плечо Антии и негромко сообщил:

– Тут все отравленное. Испорченное. Колоски вроде бы целые, но в оболочке зерен пепел. Ужасно, просто ужасно!

Антия понимающе кивнула. Ардион невольно согласился с принцем альвини – Ашх-Анорну осталось совсем недолго. Постепенно гривлы высосут из него жизнь и отправятся искать новые миры, оставив за собой серую пустыню, развалины и пепел. В Таллерии, правда, им нечего будет делать. К тому времени их Великий Кит давным-давно успеет уйти под воду вместе со всеми человеческими мошками и их цивилизацией на своей спине.

Ардион покосился в сторону своей иномирянки и подумал, что у нее на душе сейчас, должно быть, пусто и жутко. Она не успеет вернуться. Она ничего не сможет сделать. Ее лицо едва заметно подрагивало, словно она изо всех сил старалась сдержаться и не заорать во всю глотку, выплескивая свою боль. И, когда Ардион поднялся и протянул ей руку, во взгляде девушки появилось удивленное понимание: в ее спутнике нет ни следа оцепенения и растерянности, он отлично знает, что нужно делать, и это придало ей уверенности. Они справятся. Они обязательно справятся, и солнце вновь поднимется над миром, а Великий Кит заснет навеки и никогда больше не поплывет. Зендивен тоже это понял – закружился в воздухе, весело потрескивая крылышками, прицокнул копытцами друг о друга.

– Ты придумал, да? – с надеждой спросила Антия – оперлась на его руку, встала. Ардион прикрыл глаза и кивнул:

– Конечно. Вот что значит вовремя закрыть рты.

Только Солнечный кормчий мог войти в ангар с ладьей без помощи магии, и сейчас Ардион пожалел об этом. Открыть бы червоточину, нырнуть в нее и очутиться прямо возле бока ладьи в предгорье Харанта.

Их выплюнуло на мрамор – ладони уткнулись в камень, и Ардион увидел знакомые цветочные узоры. Когда-то отец, уча их с Верном открывать ходы в пространстве и делать это аккуратно, назвал этот квадрат «точкой приземления». Антия рухнула рядом, поморщилась от боли и, завозившись на мраморе, сказала: