– А ты уже знаешь, что будешь делать? Потом, когда ладья поднимется? Как нам соединить оба мира?

Ардион пожал плечами:

– Солнечная кровь и королевское серебро соединяют и исцеляют миры – так говорил настоящий Оракул. Возможно, нам придется немного порезаться.

Зендивен вдруг расхохотался – так, что даже ногами задергал. Ардион подхватил его за загривок, встряхнул: принц альвини сразу же принял недовольный вид и рассерженно произнес:

– Грубо! Невоспитанно!

– Что тебя так насмешило? – хмуро осведомился Ардион. Зендивен отер выступившие слезы и сообщил:

– Соединение крови – это не о порезанных пальцах! Это брачный союз! Это консумированный брак!

Антия споткнулась от неожиданности и едва не растянулась на дороге. Судя по лицу Ардиона, он сейчас испытывал примерно такие же чувства. Зато Зендивен так и заливался хохотом.

– Вы объединяетесь! – объяснил он и постучал одним крошечным указательным пальцем о другой, словно пытался объяснить бестолковым громадинам, что именно им предстоит сделать. – И объединяете миры!

– Нет, – отрезал Ардион, и Антия тоже выдохнула, чувствуя, как щеки заливает рассерженным румянцем:

– Ну уж нет!

Насмеявшись досыта, Зендивен вывернулся из пальцев Ардиона и принялся нарезать круги над их головами, отчаянно треща крылышками. Ардион спрятал руки в карманы, и вид у него был крайне угрюмым, словно ему предстояло сделать то, что вызывало в его душе искреннюю неприязнь, и теперь он пытался понять, как с этим справиться без потерь.

Антия прекрасно его понимала. Она сейчас испытывала те же чувства. В памяти всплыло лицо Лефера, который когда-то соединил их заклинанием: он бы сейчас сказал, что ради спасения двух миров можно и перетерпеть такую мелочь, как брак и его закрепление. В конце концов, иногда люди делают и более отвратительные вещи.

Но сейчас она смотрела на Ардиона и даже представить не могла, что…

– Идем, – оборвал он ее растерянные мысли.

– Вообще-то, я замужем, – призналась Антия, шагая за ним. Сейчас она не видела его лица, но ей показалось, что Ардион вопросительно поднял левую бровь.

– Вот как! И какого же несчастного так угораздило?

– Это Эдвиг Данвигонский, – угрюмо ответила Антия. Вспомнился Эдвиг: умный, сильный, решительный. Антии показалось, что она видела его когда-то бесконечно давно, в другой жизни, вечность назад. Его можно было полюбить – вот только она не любила. Она признавала все его достоинства, понимала, что для династического брака не нужна никакая любовь, но сейчас ей сделалось не по себе. Очень сильно не по себе.

Она словно предавала человека, который не заслужил этого предательства.

– Король? – уточнил Ардион. Дорога побежала среди холмов; он сошел с нее и, пройдя по сухо шелестящей траве, поднял руку и что-то очертил в воздухе быстрым движением пальцев.

– Принц.

– Искренне ему соболезную. Не повезло парню.

На бурой шерсти холма медленно проступили золотые очертания ворот, украшенных причудливым узором. Журавли летели над озерами, рыбы ныряли в глубине вод, олени выступали из таинственной лесной чащи. Ардион хлопнул в ладоши, ворота мелодично заскрипели, отворяясь, и Антия готова была поклясться, что серая облачная пелена над ними прорвалась, выпуская солнце.

Она торопливо вошла за владыкой в глубины холма, и Зендивен, который устроился у нее на плече, вдруг ахнул и завороженно произнес:

– Ну и громадина…

Они оказались в огромном зале, и он, кажется, был намного больше холма, в котором скрывался. Стены и пол были выложены розовым мрамором с золотыми прожилками, колонны раскрывались наверху удивительными цветами, и Антии даже почудился тонкий аромат. Все здесь было наполнено сиянием, все здесь было солнечным и теплым. Ладья стояла в центре – изящная, смуглая, богато украшенная золотом, она была похожа на живое существо, которое ждало пробуждения.

Антии вдруг привиделся белый песчаный берег, залитый солнцем, и море, которое мягко набегало на песок, шепча что-то неразборчиво-сладкое. Она обернулась к Ардиону – тот завороженно смотрел на ладью, и его пальцы сжимались и разжимались, словно готовились лечь на причудливый деревянный завиток руля и повести ладью над миром.

«Солнце вновь поднимется над нами», – вспомнила Антия и едва слышно спросила:

– Ты ведь сможешь ею управлять?

Ардион кивнул. Его всю жизнь готовили к этой невыразимой и невыносимой чести – возможно, однажды занять место Солнечного кормчего и поплыть по небу. «Рука поражает демонов, сбросит на землю», – вспомнила Антия.

Владыка не успел ответить. Снаружи загремел чавкающий хохот, пересыпанный визгами и скрежетом. Пискнув от ужаса, Зендивен нырнул в карман Антии, и голос гривла издевательски позвал:

– Выходите, чишш-шки! Вас ждет сюрприз!

Лицо Ардиона закаменело, словно он понял, о каком сюрпризе идет речь, – и Антия тоже поняла.

Гривлов была целая дюжина – по счастью, ни один из них не держал в руках такого копья, которое убило Солнечного кормчего и ранило его сына. Выйдя за Ардионом под серое одеяло низко нависшего неба, Антия увидела уже знакомых тварей, осушивших пьяницу в баре. Сейчас они держали за руки бармена. Его голову рассекала красно-бурая ссадина, по лицу струилась кровь. Приемыша одного из детей Солнечного кормчего привели сюда заложником – но он держался спокойно и прямо, и Антия внезапно тоже ощутила странное успокоение.

Все будет хорошо. Все будет правильно.

– Владыка! – проскрежетал один из гривлов и издевательски поклонился – высокий, с двумя жгутами вместо трех и с белой порослью на голове, он держался словно командир. С золотых блях, которые украшали его брюхо, таращили глаза жирные жабы, и Антия свирепо подумала: наверное, родственники. – Последнее дитя мерзкого Солнца!

– Солнце закатилось! – расхохотались гривлы. Двое пошли в сторону распахнутых ворот, и вскоре Антия услышала потрескивание огня. Ардион дернулся было к холму, и бармена тотчас же подняло над травой. Его ноги и руки раскинулись в стороны, словно их тянули невидимки – Антия услышала вязкое потрескивание.

– Не дергайся, иначе мы его порвем, – пообещал гривл. – Порвем и обгложем сладкие кости.

– Я тебя не предавал… – прохрипел бармен. – Они…

– Я знаю, – оборвал его Ардион, и Антия никогда бы не поверила, что он может говорить с такой искренней горечью и таким бескрайним сочувствием. Спину обдало жаром со стороны холма – ладью охватил огонь. Гривл махнул рукой, и бармен рухнул в иссохшую траву – тогда гривл поманил Ардиона мосластым пальцем и приказал:

– Сюда, владыка. Пойдете с-с нами. Мы казним тебя и твою девку так, чтобы все видели.

Звук, который пролетел над лугами, просто не мог раздаться здесь и сейчас – бармен перевернулся на спину, прижал руки к груди, и один из гривлов наступил ногой ему на голову.