не заметили, тихонько подслушал их беседу. Оказывается, Арина всего-навсего рассказывала про все известные ей нелепые выходки Йована:

— … этот китаец продал ему картофельные клубни для выращивания у нас в теплице, а потом когда те созрели, оказалось, что это вовсе были не картофельные клубни, а какой-то цветок. Цикламен, кажется, не помню…

Надя хихикнула.

— Он потом с одним из этих цветков поехал в Чжуншань, нашел того самого китайца и устроил там такой кипишь, что ему аж за просто так отдали мешок картофельных клубней в качестве извинений за путаницу.

— Это же какой кипишь?

— Лучше тебе не знать. Достаточно представить, как вот этот детина с красной от злости рожи входит грозным шагом в небольшое помещение со сжатыми, размером с голову, кулачищами. Тут не то что мешок с клубнями, всю лавку задаром отдашь, лишь бы он вышел.

Надя продолжала тихо улыбаться.

— Зато он с тех самых пор картофельный клубень отличит от любых других клубней. У нас на Востоке Йовану даже кличку в свое время дали — Картошка. Но он и не обижался… — Арина заметила подошедшего Матвея.

— Как он? — справился собиратель, сев напротив.

— Ну, повязка сидит крепко, спасибо Ясиру, — ответила Арина и взглядом указала на врача, сидевшего впереди. — Главное, что крови потерял немного.

— А мог бы вообще ее не потерять, — отозвалась полушепотом Надя и стыдливо отвернулась. — Это я виновата… Неуклюжая дура.

— Не продолжай. — Арина коснулась ее руки. Кажется, обе уже успели обсудить случишвееся в школьной столовой. — Он сделал то, что посчитал нужным сделать. К тому же…

Арина посмотрела в конец салона, где, обняв собственные колени, сидел Тихон.

— К тому же мы обе знаем, кто именно виноват в случившемся… — Она намеренно произнесла эта громче, чтобы мальчишка услышал ее.

Тихон сильнее вжался в кресло, словно желая сквозь землю провалиться.

— Ты была права, — Арина обратилась к Наде. — Этот крысеныш как ходячий магнит для неприятностей. Я сначала не обращала на это внимание, но теперь…

— Не начинай, Арин. Все и так на нервах, — прервал ее Матвей. — Будет еще время искать виноватых.

Вездеход сильно тряхнуло. Домкрату пришлось осторожно свернуть с трассы на обочину, чтобы объехать вставший на пути огромный БТР.

Арина не сдавалась:

— Он может снова втянуть нас в неприятности, а учитывая, что теперь стоит на кону…

— Гм, — прогнусил позади сидящий Лейгур, на секунду обратив на себя внимание разговаривающей между собой троицей. Матвей заметил, как по лицу исландца протекла ухмылка.

— А учитывая, что теперь на кону стоит не только жизнь тех ученых… — продолжала Арина, не обращая внимания на реакцию Лейгура, — нам нужно быть вдвойне внимательнее и осторожнее. Ты ведь согласна, Надь?

Прогрессистка не ответила. Она одиноко смотрела на помятое и побледневшее лицо Йована, сопевшему во сне.

— Надя?

— А? — Она вышла от лишь известной одной ей размышлений, переглянулась с остальными и устало ответила: — Да, верно.

— Я поговорю с пацаном, — предложил собиратель, посматривая на мальчишку.

— Матвей, да что толку? Это бесполезно.

— Я поговорю с ним, — твердо настоял он.

— Как хочешь, — отмахнулась Арина. — По мне, так это бестолковая трата времени. Он неисправим.

— И вот еще что… — Матвей нежно коснулся ее плеча. — Твой детектор сегодня спас наши шкуры, Арин. Если бы не…

Арина его перебила:

— Мне стоит получше поработать с радиусом. — Она задумчиво потерла подбородок и стала бормотать: — Возможно, удастся его увеличить за счет оптимизации алгоритма сигнала… Или поковыряться с сенсорами.

— Я просто хотел сказать, что мы живы благодаря тебе, — чуть громче произнес Матвей в желании вывести ее из транса размышлений. — Ты большая молодец.

— Большим молодцом я была бы, если б датчик засек этих тварей намного раньше… — не приняв похвалу, с безразличием ответила девушка. Она резко встала и осторожно отпихнула Матвея в сторону чтобы пройти. — Ладно, времени совсем нет. Посмотрю, что можно сделать с датчиком.

Арина вернулась ушла на два ряда вперед, села в кресло, достала из мешка свое изобретение и начала торопливо его разбирать.

— Она изменилась, — прошептала Надя, провожая девушку взглядом.

— Да, — согласился Матвей и направился к Тихону.

При виде собирателя мальчишка дернулся, будто в ожидании крепких тумаков.

Собиратель сел рядом и взглянул в иллюминатор, за которым открывался вид на гигантское поле, усеянное тысячами безлопастных турбин модели B, некогда питавшие электричеством местные города. Столбики длиною в десять метров стояли ровно, и за все эти годы лишь малая их часть успела немного покоситься.

Найти подобное количество ветряков — настоящее сокровище для собирателя! Разбираешь такой по кусочкам и все уцелевшие с годами запчасти везешь на Ледышку, а там продаешь за хорошие ватты разным станциям. Демонтировать и перевозить турбины целиком никто не решался, поскольку они были установлены в бетонном основании и укреплены арматурой. Устанавливали на совесть, на долгие годы, поэтому проще было распотрошить.

Поглядывая на столбы ветряков, Матвей подыскивал слова, с которых можно было начать разговор с мальчишкой, однако этого не потребовалось, поскольку Тихон решил завести заговорил первым:

— Она права. — Пацан кивнул в сторону Арины, осторожно отсоединяющей сенсоры детектора из основания датчика. — Это я виноват.

Матвей хотел возразить, да не стал, поскольку и правда считал Тихона виновным в случившемся. Да, он злился на него, даже подумывал как следует ему всыпать, да вот только рука не поднималась.

— Ты мне вот что объясни, — сдержанным, хоть и с ноткой гнева обратился к нему собиратель, — ты на кой хрен в эту школу поперся? Сказано же было — от вездехода не ногой!

Мальчишка виновато понурил голову, но не ответил.

— Молчанием ты себе не поможешь, Тихон, — с осуждением, будто зачитывая приговор, сказал Матвей. — Лучше скажи, и скажи честно, зачем ты…

— Брата старшего я там увидел.

Услышанное ввело Матвея в замешательство. Дабы убедиться, что ему не послышалось, он переспросил:

— Старшего брата?

— Да.

Матвей глубоко вздохнул и облокотился на спинку кресла.

— Снова врешь, — произнес устало Матвей. — Ты еще тогда на судне говорил, что у тебя нет ни родителей, ни братьев и сестер.

— Да, врал, а сейчас — нет! — громким шепотом произнес