— Зато взяли все батареи. — Дулом винтовки она указала на пустой стальной ящик позади водительского сиденья. — Груз не из легких.

— Значит, они продолжили экспедицию, — заключил Вадим Георгиевич. — Только вот не пойму, почему пешком?

— Может, проблема в вездеходе? — предположил Матвей.

— Хм… — Старик почесал подбородок. — Надя, тащи сюда Домкрата, пускай здесь все осмотрит.

Прогрессистка молча вышла наружу.

— Матвей, — на этот раз обратился старик к собирателю, — ты уверен, что на них напали мерзляки?

— Абсолютно, — подтвердил Матвей. — Помимо крови я заметил на обшивке вездехода еще несколько следов, царапин. Такие оставляют только мерзляки.

— Те же самые? Как же их…

— Щелкуны. Нет, это точно не они. Те следы оставляют побольше, думаю вы и сами видели…

Неожиданно Матвея осенило.

— Секунду… — Он пристально посмотрел на старика, а затем окинул взглядом вездеход. — Когда, говорите, ваша дочь отправилась в эту экспедицию с Прогресса?

— В конце ноября. А если быть точным, то двадцать третьего ноября две тысячи девяносто второго года.

— Значит, если сравнивать по времени с нашей дорогой до сюда, приблизительно вот в этом самом месте они оказались в конце декабря. Верно?

— Верно. — Лицо старика до сих пор оставалось задумчивым.

— Что, не догадываетесь? — спросил Матвей.

Вадим Георгиевич почесал бороду, стал думать. А вот сержант, крепко державший дуло прислоненной к стене винтовки, ответил:

— Здесь было холодно.

Матвей щелкнул пальцами.

— Верно, градусов на пятнадцать двадцать, нежели сейчас. Синий уровень, безопасный. Мерзляки не живут при такой температуре! Да только вот… — Он указал на пятно мерзлячьей крови. — На них все равно напали. Я говорил вам, здесь происходит какая-то хрень с мерзляками!

В эту минуту в вездеход пожаловал Домкрат. Он быстро окинул безразличным взглядом салон, словно заходить в него было ему уже не впервой, а затем направился к люку под водительским сиденьем, за которым находился двигатель.

— Ну что, нашли еще что-нибудь? — спросила вошедшая следом Надя.

— Можно и так сказать… — с горечью ответил старик, не поднимая опущенной головы.

Прогрессистка вопросительно глянула на него, хотела было спросить, но вдруг снаружи раздался громкий свист, а после и голос исландца:

— Эй, там есть что-то.

Переглянувшись, все спешно покинули вездеход.

Лейгур стоял на краю дороги возле неглубокого кювета. Арина и Ясир находились у капота Титана, в то время как Тихон лишь осторожно выглядывал из-за двери, не решаясь выйти. Йован, по всей видимости, продолжал спать.

Заметив вышедших с обоих Титанов, Лейгур обернулся к Матвею и указал в сторону лесополосы, за голыми деревьями которой проглядывали турбины.

Собиратель поравнялся с исландцем, прикрыл глаза ладонями от утренних солнечных лучей и всмотрелся вдаль. Там, метрах в пятидесяти, у подножия одной из турбин лежала темная куртка, полы которой колыхались под утренним, прохладным ветром.

— Это?.. — осторожно начал Вадим Георгиевич.

— Да, кто-то из пассажиров этого вот вездехода, — подтвердил Лейгур.

Быстрым шагом Миша и Надя отправились туда, Матвей за ними. Вадим Георгиевич же замер на месте и вновь принялся шептать молитву.

Втроем они минули тонкую лесополосу, ступая на влажные листья и мокрые ветки. Утренняя прохлада стала ощущаться сильнее, всю спину покрыли мурашки.

Приблизившись к столбу, Матвей разглядел потрепанную куртку, вне всякого сомнения сшитую на шестом континенте. Но что было под ней?

Сержант коснулся дулом ружья воротника и стал медленно убирать одежду, пока…

От увиденного Надя резко отвернулась. Ее бросило в дрожь, дыхание перехватило, ноги подкосились.

Под курткой покоилась половина человеческого черепа, соседствующая с остальными костями, с которых еще не успели сползти черные и сгнившие куски плоти.

— Это она, сержант? — не смея оборачиваться, дрожащим голосом спросила Надя.

Миша продолжал ворошить куртку стволом, пока вдруг что-то глухо не звякнуло. Сержант положил автомат на землю и совершенно спокойно засунул руку в карман куртки мертвеца, достав оттуда губную гармошку.

— Не она, Вязьмин.

— Слава?

— Угу. — Он показал ей музыкальный инструмент, после чего бросил ее обратно.

— Кто это? — спросил Матвей.

— Водитель-механик, — шмыгнув носом, ответила Надя. — Это его так… мерзляки?

Пересиливая отвращение от вида трупа, собиратель взял лежащий под ногами прутик и с его помощью стал перебирать останки костей. Уши неприятно поклевывал множественный треск, от которого челюсть сводило. Когда конец ветки добрался до лопаток, Матвей обнаружил возможную причину смерти бедолаги. Дабы окончательно убедиться в этом, он засучил рукава, набрал воздуха в грудь и быстрым, но крайне осторожным движением вытащил из трупа черную, толщиной с мизинец и размером с человеческую кисть, продолговатую штуковину.

Да, это было именно то, что он и предполагал.

— Что это за хрень? — спросил брезгливо сержант.

— Это усик ищейки, одного из вида мерзляка, о котором я предупреждал еще перед высадкой.

Матвей отбросил засохший придаток пришельца в сторону и вытер ладони о куртку.

Позади послышался шорох травы. К ним подошла Арина. Девушка встала напротив Нади и, не отрывая взгляда, смотрела на останки. Ее челюсть слегка подрагивала, губы сжались. Со стороны, казалось, она силой заставляла себя смотреть на то, что осталось после незнакомого ей Славы Вязьмина, перебарывая приступ тошноты и головокружения.

— Арина! — осадил ее Матвей и шагнул к ней, желая отвести в сторону.

Но девушка выпятила перед ним ладонь, остановила его и продолжала смотреть в пустую глазницу как вкопанная, слегка при этом сжимая кулаки.

Затем тихо, не отворачиваясь, она произнесла:

— Вадим Георгиевич хочет знать, не его ли это…

— Я поняла, мы передадим. — Надя переглянулась с Матвеем, а затем осторожно коснулась Арины и легким нажимом на плечо заставила ее отвернуться. — Пошли.

Узнав, что трупом у подножия ветрянка была не его дочь, Вадим Георгиевич с облегчением выдохнул, в очередной раз поблагодарив за помощь высшие силы. Подобная реакция вызвала у Матвея смешанные чувства, поскольку старик сперва не поинтересовался кем именно был погибший, словно ему было все равно. Он спросил об этом лишь немного погодя, когда чувство скоротечной радости вновь сменилось мучительным неведением.

— Да, Слава Вязьмин… — прошептал старший прогрессист, — хороший был мужик, и водитель от Бога. На его месте, кстати, вполне мог и Домкрат оказаться… — Старик кивнул в сторону осматривающего двигатель механика.

Надя добавила:

— Я помню, как Домкрат на его место метил. Очень уж он