Секс у нас пропал. Еще задолго до моего ареста. Но это казалось логичным. Наши рабочие графики ни черта не совпадали. То я был в разъездах, то она уезжала на свои конференции.

Когда мы трахались, искры летели. Для меня. А для нее? Она кончала. Всякий раз она кончала подо мной. Но этого было мало. Теперь понимаю.

Ей и трахаться уже тогда не хотелось.

— Марат, эти таблетки действуют так, — говорила Вика. — Закончу курс, тогда все будет как раньше. А сейчас… мне тяжело. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.

— Это не проблема.

Трах важен. И что? Я готов был ждать.

Мы хотели ребенка, но ни черта не складывалось. В итоге обратились в клинику. Анализы в норме. Проблем нет. Врач назначил курс каких-то гормонов для Вики.

Таблетки напрочь вырубали ее либидо.

— Говорят, после этого препарата сразу наступает беременность, — улыбалась она, глядя в мои глаза. — Такая реакция организма на отмену.

Уже потом я узнал, что единственный препарат, который она принимала это противозачаточные. Она не хотела от меня ребенка. Никогда.

Но жизнь распорядилась иначе. Стерва все-таки забеременела. Родила. И скрыла моего ребенка. Лживая сука думала, что сорвала джекпот, когда меня швырнули в тюрягу.

Нихуя. Это блять только начало.

18

Я понял, как свалить из тюрьмы. Нашел единственный реальный вариант. Но для того, чтобы его провернуть, нужно было выжидать. Полгода. Блядских шесть месяцев, и ни днем раньше.

Были и другие пути, просто не настолько удачные. Рисковать не имело смысла. Хоть терпение напрочь отрезало, я понимал, неудачный побег только отбросит меня назад. Нужно действовать наверняка. Никаких проебов.

Латинос продолжал маячить на горизонте. От него стоило избавиться. Учителей я не искал. Хотя книги его читал. В тюрьме не так много развлечений.

— Это нужно изучать в оригинале, — уверял старикан, подкладывая мне очередной увесистый том. — Я выучил итальянский только чтобы понять все нюансы.

Макиавелли, “Государь”. Так называлась новая книга. Готов поспорить, такую же читал мой младший братец.

Рустам собирал собственную библиотеку.

— Дьявол в деталях, Нуб, — скалил зубы латинос.

Пожалуй, тут я впервые был с ним согласен. Детали важны.

Я толкнул книгу так, что она слетела со стола. У латиноса моментально сработал рефлекс. Нагнуться, поднять.

Только это его и спасло.

Удар ножа прошел по касательной. Лезвие скользнуло по спине, разрезая тюремную робу. Но вглубь не вбилось.

Я без особого труда скрутил нападающего. Выбил у него оружие.

Белобрысый пацан. Лет двадцать. Двадцать пять максимум. Тощий. Жилистый. Он рычал. Извивался в захвате как одержимый.

Я не смог его вырубить с первого удара. И со второго тоже. Третий раз бить не стал. Рано ему череп раскалывать. Надо выяснить, кто заказчик.

Пацана явно сюда заслали. Сам бы он на такую выходку не решился.

— Сука, — бросил я. — Под чем ты, блять?

Точно обдолбанный. И препарат серьезный. Ублюдок как будто и не замечает удары. Рвется на свободу. И трудно гада держать в захвате.

— Я свободен, — прошипел он, брызгая слюной. — Свободен!

Латинос застыл.

— Свободен!

Неожиданное нападение произвело на старикана гораздо меньшее впечатление, чем это короткое слово.

Латинос побледнел. Задрожал. А потом подхватил с пола нож, который я пару минут назад выбил.

— Свободен! — опять проорал белобрысый.

И латинос всадил ему нож в горло.

— Рано, — сказал я.

— Он бы все равно ничего не сказал, — чуть слышно выдал старикан. — И ты же сам видишь, он ничего не соображал.

Скорее всего. Спрашивать что-то у белобрысого не имело резона. Латинос и без допроса в курсе, кто заказал представление.

— У тебя хорошая реакция, Ну…

Начал он и заткнулся.

— Хорошая реакция, Марат.

— Кто это?

— Его перевели в наш блок утром.

— Хватит, — оборвал я. — Ты понял, о чем я спросил, поэтому не заставляй меня жалеть о том, что я толкнул гребаную книгу на пол.

А как легко мог решить проблему. Всего-то ничего не делать и позволить белобрысому довести начатое до конца.

Латинос молчал.

Отлично. В следующий раз торопиться не стану. А в том, что следующий раз будет я не сомневался. Этого пацана приметил еще утром. На построении. За завтраком снова в своих выводах убедился.

Белобрысый наметил цель. В его глазах горела печать смерти. Я нутром чуял, что скоро последует. И я почую это опять. Совсем скоро.

Но зачем спасать латиноса второй раз? Я и сейчас едва боролся с желанием самому схватить нож и всадить лезвие в глотку старикана по самую рукоять.

— Хаген это решит, — сказал наконец латинос. — Он справится.

Теперь все понятно.

А нет, нихуя.

— Но знаешь, думаю, нам стоит немного поменять наши планы, — прибавил старикан, оглянувшись по сторонам. — Я скажу тебе, что ты должен сделать. После ужина. Я должен кое-что проверить.

Латинос заправлял в этой тюрьме. Привилегий у него было больше, чем у любого другого из заключенных.

Заказать старикана просто так никто не мог.

Должна быть причина.

Я бы забил на все эти тюремные разборки. Но нельзя. Я наметил для себя идеальный план побега, а если здесь вдруг начнутся перемены, то они затронут все.

Сейчас тут единственный лидер — этот гребаный латинос. А за ним стоит Хаген. Страхует на воле.

Но если начнутся перестановки в раскладе сил, будет трудно предсказать будущее развитие. Конечно, новые правила могут принести новые возможности побега. Но гарантий нет, а раз так — лучше привычная старая схема.

Оставшись один, я думал только про Вику.

Тогда я понятия не имел, беременна она или нет. Ничего не знал наверняка. Просто видел перед глазами ее фото с другим мужиком и дурел от ревности. Думал, сколько придется торчать