Он ударил Милдрют кулаком в скулу — быстро, почти без замаха, будто и не был пьян. Телохранительница рухнула, как подкошенная, упав на колени и оперевшись ладонью об пол, а герцог опять бросился ко мне.

Слепой Тристан оказался у него на пути, и я вскрикнула, когда Ланчетто ударил его локтем в лицо, чтобы уступил дорогу.

Но как раз в этот момент брат герцога отвернулся — желая, наверное, понять, что случилось с Милдрют, и удар пришелся мимо. Ланчетто толкнул брата плечом, отчего Тристан чуть не упал, и чтобы удержаться на ногах, вынужден был схватиться за Ланчетто.

Герцога повело кругом, и теперь он едва не упал. Тристан удержал брата от падения и заботливо осведомился, обнимая его за пояс:

— Ты не ушибся, Ланчетто? Нет, нельзя столько пить. Позволь, я помогу тебе присесть. Где-то тут была моя постель… — и он оттеснил Ланчетто совсем в другую сторону — к двери.

Господин Неро подхватил герцога с другой строны:

— И правда, Лаччо, лучше бы тебе отдохнуть, уже на ногах не стоишь.

— Отошли от меня! — рявкнул Ланчетто, пытаясь вырваться, но мужчины держали его крепко и с каждым шагом подталкивали к выходу.

Милдрют поднялась, встряхивая головой и потирая скулу. Наверное, ей надо было помочь, но я была так испугана, что не смогла сдвинуться с места. Герцогиня тоже опомнилась и приникла к сыну, взахлеб уговаривая его уйти.

Они оборвали занавеску на входе, перевернули напольную вазу с цветами, разбив ее вдребезги, и Милдрют уже взялась за рукоять кинжала, глядя на Ланчетто с такой ненавистью, с какой до этого смотрела на меня.

— Опомнись, опомнись, — повторял господин Неро, обхватывая Ланчетто сзади поперек туловища, но герцог всякий раз разжимал его руки.

— Не уйду без нее! Не смейте мне мешать?! — рычал он и рвался в мою сторону, как безумный, но всякий раз нечаянно или умышленно он наталкивался на лорда Тристана, который вторил леди Ромильде, убеждая брата успокоиться и уйти.

— Она — моя! Моя! Ты понял?! — бешено заорал Ланчетто в лицо Тристану и схватил его за ворот рубашки.

— Ее отдали мне!

Я открыла рот от удивления — нет, этот голос не мог принадлежать брату герцога — слишком сильный, слишком звучный, слишком…. нечеловеческий. В нем слышались гортанные подрыкивающие нотки и неприкрытая ненависть. Я не видела лица лорда Тристана, но прекрасно видела, как Ланчетто замер и так же, как я, открыл рот, с удивлением уставившись на брата.

— Ее отдали мне, — повторил Тристан по-прежнему мягко, словно извиняясь, и я подумала, что мне послышалось всё, что прозвучало секундой раньше.

Но Ланчетто мигом успокоился, и господин Неро смог вытолкать его в коридор.

— Он не в себе, — пробормотала леди Ромильда, не глядя ни на кого из нас и втягивая голову в плечи. — Вино было плохим…

— Не сомневаюсь, матушка, что брат не хотел ничего дурного, — приветливо отозвался Тристан, поправляя сбившийся ворот рубашки. — Лучше бы ему сейчас прилечь, пока дядя…

— Что за визг? — раздался вдруг голос, который невозможно было спутать ни с каким другим.

— Ваше величество! — ахнула леди Ромильда и поспешно поклонилась.

Мы все поклонились, потому что в спальню вошел король Рихард, и вид у него был крайне недовольный. Король держал за шиворот Ланчетто — держал его легко, как котенка, и герцог переставлял ноги очень быстро, чтобы успеть ша широким шагом венценосного дядюшки.

Король Рихард отшвырнул Ланчетто к стене, и мать сразу обняла его, словно пытаясь защитить. Хотя защитить от короля-дракона не смог бы и чудо-рыцарь из сказки.

— Ну? — спросил король, обводя нас тяжелым взглядом.

В этот момент можно было позавидовать слепому Тристану, который единственный из нас держался, как ни в чем не бывало. На всех остальных, и меня в том числе, взгляд короля произвел самое гнетущее впечатление.

Мне пожелалось превратиться в диванную подушечку, чтобы затеряться где-нибудь среди простыней и покрывал, но именно на меня король посмотрел особо, сразу определив, кто был причиной раздора.

Герцог одернул камзол, встряхнул головой и, храбрясь, спросил:

— Почему вы отдали девицу де Корн Тристану, дядя? — он сорвался на фальцет и вынужден был прокашляться. — Вы ведь знали, что она понравилась мне. Я выбрал ее!

Господин Неро возник в дверном проеме тихо, как призрак и тут же отступил, стараясь не привлекать к себе внимания.

Тристан склонил голову к плечу, прислушиваясь к разговору. Милдрют, потирая скулу, встала рядом с ним, и он положил руку ей на плечо.

— Потому что я так решил, — сказал король тоном, не терпящим возражений. — Тебе достанется Божоле. Она — редкая красавица, и ее семья — одна из влиятельнейших в королевстве.

— Она — занудная вобла, а ее папаша — тот еще уникальный черт, — сказал Ланчетто сквозь зубы, но потом вздохнул, с видимым усилием смирил гордость, и сказал: — Хорошо, я женюсь на Божоле, но позвольте взять де Корн конкубиной.

— Конкубиной? — король прищурился. — Да, рыжие — самое то для конкубин. Твоя мать ведь тоже была рыжей, Нуччо? — прозвучало это с издевкой, и я не поняла, кому был задан вопрос.

Но все сразу затаились, будто король невзначай бросил камень в стоячее болото, и теперь из его глубин могло вылезти ужасное чудовище.

После недолгого молчания ответил лорд Тристан:

— У моей матери были белокурые волосы, ваше величество, — сказал он ровно, чуть кланяясь в сторону короля, — но мне не хотелось бы вспоминать о ней.

— И то верно, — согласился король.

— Что с девицей де Корн? — напомнил Ланчетто, который немного приободрился и теперь нетерпеливо потирал ладони, как будто уже рассчитывал схватить меня и увести.

Пока я раздумывала, уместно ли будет мне высказать свое мнение о том, где и с кем я хочу остаться, король повернулся к Ланчетто, уперев кулак в бедро и спросил:

— А что с ней? Ты не расслышал? Тебе — Божоле, а де Корн останется у твоего братца. Думаю, она сумеет его расшевелить, — тут он грубо захохотал, а я только стиснула зубы, переживая очередное унижение.

— Но дядя… — начал Ланчетто.

— Я сказал. Тебе еще раз повторить? — король произнес это не слишком громко, но герцога сразу припечатало к стене.

Да что герцог — у меня самой задрожали сердце и колени.

— Нам лучше уйти, — пропищала леди Ромильда, и на этот раз Ланчетто не стал противиться и позволил себя увести.

Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, и герцог с сопровождающими удалились. Король усмехнулся, похлопав лорда Тристана по щеке. Тот стоял, как каменный, но судя по лицу, королевская