правда.

Брак Вита — фикция для… Для чего?

Для имиджа?!

Вспоминаю все-все слова Кира: «Вы одна команда! Вы должны быть вместе! Вы работаете слаженно, только когда каждый выполняет свою часть обязательств…»

Мне так горько на сердце становится, словно вместо крови сгусток боли. До страдающего сердца даже не дотронуться, оно растекается на крошечные капельки, словно ртуть, которую не собрать.

Подхватив сумочку, я стараюсь уйти как можно быстрее.

Пусть сами разбираются: кто, кому и за что. Кто и с кем договаривался.

Перед глазами — мутная пелена слез. Наверное, поэтому я не сразу увидела, как в сторону дерущихся несется охрана.

— С дороги, девушка! Отойдите!

Я замешкалась на секунду, меня отталкивают в сторону.

Нога на высоком каблуке подворачивается, и я падаю, больно ударившись животом о жесткий край декоративного ограждения.

Вдыхаю и не могу выдохнуть.

Вдох перегорает внутри. Адская боль накатывает импульсами.

С трудом поднимаюсь на ноги. Мне кто-то бросается на помощь.

Официантка спешит поднять меня.

Я встаю и охаю, скручиваюсь, не в силах развернуться и выпрямиться. Живот пронизывают спазмы агонии, между ног становится горячо, мокро…

Красное пятно ползет вниз, пачкая светлые брюки.

— Вызовите скорую… — шепчу с паникой.

Мне кажется, никто не слышит. Меня поддерживают за руку, но тот, кто мне нужен, не слышит ничего в пылу ссоры.

— СКОРУЮ!

* * *

Немного позднее

— Как ты, милая?

Бросив пакеты и букет на столик, в палату врывается Лариса. Она спешит ко мне, разодетая под халатом, вкусно пахнущая духами. Выглядит на все сто, даже когда появляется в стенах больницы.

— Девочка моя, как же я тебе сочувствую! — обнимает, целует трижды в щеки.

С удивлением замечаю, как по ее щекам скользят слезинки.

Настоящие, что ли?

Впрочем, я уже ничему не верю.

Ни-че-му.

Ни-ко-му.

Верю только в суровый вердикт врачей: у меня выкидыш после травмы живота. Чуть ниже пупка огромный черный синяк от удара с твердой поверхностью и выкидыш.

Врачи сказали, что плод в любом случае пришлось бы вмешаться.

«Мы диагностировали внематочную беременность. В любом случае, это был бы выкидыш. Или оперативное вмешательство. Ребенка нельзя сохранить. Единственное решение в таких случаях — оперативное удаление плодного яйца. Развитие плодного яйца в нетипичном месте приводит к внутрибрюшному кровотечению, что требует немедленной хирургической помощи. Под угрозой была ваша жизнь…»

Все-таки беременность была.

Не зря в тот раз была слабая полоска.

То ли да, то ли нет.

Я так и не проверилась дополнительно, но точно стоило это сделать… Однако меня захлестнуло эмоциональными качелями, американскими горками, в которые превратилась супружеская жизнь, брак…

Хорошее дело браком не назовут.

Вот и наш союз — дефектный, и беременность — соответствующая.

Сам господь намекает — это не твой путь. Ты идешь не туда, остановись…

Сколько было намеков, знаков, но я все отмахивалась, я верила Витале до последнего. Я так его любила… Я даже не могла приглушить влюбленность, когда Фил прямым текстом сказал, что наш брак — это мыльный пузырь.

— Все пройдет, ты справишься. Ты сильная девочка, — повторяет Лара, все еще сжимая меня в объятиях.

— Задушишь! Отпусти…

— Да, прости! — вытирает слезы.

Подруга садится рядом, но берет мою руку и держит между своих ладоней. Я вынимаю руку, пряча ладони под одеялом, у меня холодные пальцы. После операции никак не могу согреться, даже несмотря на то, что прошло немало времени и я укрыта двумя одеялами сразу.

— Зачем ты здесь, Лара? Кир прислал, да? Что еще? Нужно снова засунуть язык в задницу и придумать очередную ложь, чтобы…

— Помолчи, пожалуйста, — выдыхает она. — Все не так, как ты думаешь.

На миг она смотрит на меня с обидой какой-то.

— Все совсем не так!

— Как же? — перевожу взгляд в потолок. — Ты не пляшешь под дудку Кира? Вит не женился на мне по… каким-то выгодным соображениям? Вы не скармливали мне ложь все эти годы? Все кругом знали, что Виту класть на брак. Кир покрывал его блядки, а ты следом бежала капать мне на мозг, если что-то всплывало, убеждала терпеть и быть нужной, идеальной… Хватит. Уходи.

— Инесса, милая… Все совсем не так. Инесса, послушай! — складывает руки возле груди.

— Уходи! — кричу. — Уходи! — швыряю в нее соломенной вазой с декором, стоящей на тумбе. — Тошнит от вас, лицемерные твари! Дрянь! Пошла вон! — плачу, бросаю еще и фрукты.

Яблоко попадает ей прямиком в лоб. Лара ахает:

— Ах ты, сучка! Ну, знаешь… Я к тебе с душой, а ты ко мне — задницей?! Между прочим, Кир не знает, что я здесь. Сучка! Ты как сыр в масле каталась, чего тебе еще не хватает, но вот сейчас, берегись… Берегись, дурочка. Тебя так раскатают… Чтобы свое место знала.

Дверь палаты распахивается. На пороге — злой Вит.

— Ты какого хрена здесь разоралась, истеричка! — вытаскивает жену Кира и бранит ее за закрытой дверью, в коридоре.

Отголоски их разговора доносятся до моего слуха. Я сползаю вниз по кровати и накрываю голову подушкой, свернувшись калачиком.

Не знаю, сколько я так лежу, пытаясь вытравить из себя горе и разочарование.

Потом легкие шаги. Знакомые.

Любимые и ненавистные.

У меня глаза наполняются ядовитыми слезами от собственной любви, которая знает Его до мелочей. Знает и дергается, как оголенный нерв.

— Ин. Ин, давай поговорим. Мась, послушай…

Легкое касание таких знакомых и любимых пальцев к моему плечу обжигает. Вздрогнув, натягиваю одеяло повыше.

— Не прикасайся.

— Мась, все не так. Слышишь? Все совсем не так.

Я резко поворачиваюсь. Боль отзывается тупым эхом в животе.

Вит испуганно хватает меня за плечи.

— Ты же только после операции. Тебя нельзя резких движений! Тебе нельзя…

Скатав языком немного слюны, плюю ему в лицо.

Плевок слабый и маленький, но Вит стоит ко мне очень близко, до него все таки долетает. На его лице оседают капли моей слюны.

— Пошел вон. Я слышала достаточно.

— Ин. Дай объяснить. Я… Я люблю тебя. Я тебя люблю. Ин. По-настоящему. Не в обязаловку, Ин… У нас все настоящее! Все-все давным-давно настоящее.

Грудь Вита ходит ходуном. На лице багровым наливается гематома под скулой. Глаза воспаленные, красные. В них стоят неподдельные слезы, но мне плевать, что у него настоящее, а что ложное.

Просто нет ни сил, ни желания разбираться…

И даже слепой любви не хватает, чтобы потерпеть и почувствовать, врет он или нет.

Врет или нет… Плевать!

— Пошел. Вон. Все кончено!

Глава 23

Инесса

Вит моргает, отшатывается, проводит ладонью по лицу.

— Думаешь, я уйду? После