Профессор Саймон был в плохом настроении, так как его подопечная Ленсаноэль пропала. С этой девушкой мы познакомились в библиотеке, но нашему общению помешал наш новый профессор Яромар, который на всех порах ворвался в обитель книг и знаний и утащил мою новую знакомую. А ещё… Ещё мне порой казалось, что он влюбился в Майику. Несколько раз я замечала какие-то болезненные и полные страсти глаза преподавателя, когда он смотрел на эльфийку. А вот девушка в последнее время изменилась до неузнаваемости. Прекратились её насмешки и шутки в сторону тех, кто ей приходился не по душе. Да и с другими девушками из группы она прекратила общение. Правда мне казалось, что Лекария и её подружки избили меня по её просьбе. Кстати говоря, дракониц сейчас не было на занятиях. Грис сказал, что их скорее всего отчислят за непристойное поведение.

Я вспомнила про конверт и, поглядывая одним глазком на профессора Саймона, распечатал его. Там лежало три сложенных вчетверо листа. Я развернула первый и выдохнула удивлённо. Там была нарисована я. Мягкий солнечный свет проникает в окно, заливая комнату желтоватым светом. На широкой кровати, которая застелена белым бельём сижу я. Нежного фиолетового цвета сорочка сползла с одного плеча, открывая вид на хрупкую ключицу. Чёрные, блестящие волосы мягкой волной струятся по спину. Моя голова чуть откинута назад, а руки потирают глаза. Каждый штрих, каждая черта моего лица и каждый изгиб моего тела нарисованы с любовью и нежностью. Я никогда не видела себя настолько прекрасной. Настолько нежной. Настолько соблазнительной и в то же время невинной.

«Так я представляю тебя, когда ты только просыпаешься. Завидую солнечным лучам, которые видят тебя такой — сонной и невероятно прекрасной!» — было написано внизу рисунка.

Разве может кто-то меня так сильно любить? Видеть меня в таком свете? Такой красивой и нежной?

Я развернула следующий лист. Ещё один рисунок. Там я сижу за столом в библиотеке и сосредоточенно читаю какую-то книгу.

«Я иногда мечтаю о том, чтобы стать одной из тех книг, которые ты так любишь читать. Чтобы твои нежные пальчики оглаживали моё тело, как они оглаживают страницы книг».

На следующем листе было написано письмо. Знакомые, уже полюбившиеся буквы ровными рядами заплясали перед глазами.

«И снова я, эльфёнок… Моё сердце чуть не вылетело из моей груди, когда я узнал о том, что я вновь опоздал… что вновь не уберёг тебя, душа моя. Я готов был выть… вырвать все волосы, лишь забрать всю твою боль…

Когда я смог тебя обнять… Когда я смог прижать тебя к своей груди, убедившись в том, что ты в порядке… Я вновь сошёл с ума… Как я могу сдержаться, когда ты рядом? Как я могу не хотеть тебя, когда ты находишься так близко? — я поёрзала на стуле, когда вспомнила то, что творили губы и руки мужчины с моим телом. — В тебе сочетаются нежность, страсть и невинность. Я уверен, что не смогу сегодня уснуть. Буду рисовать тебя. Буду рисовать ту нежную, буду рисовать ту страстную малышку, которая выгибалась в моих руках от страсти.

Я надеюсь, что мои рисунки тебе понравились. Хочу, чтобы ты смогла увидеть себя именно такой, какой вижу тебя я. Чтобы перестала стесняться своего совершенного тела. Я опьянён тобой. Я пьян твоим запахом. Я так хочу снова прижать тебя к себе… Я понимаю… понимаю, что чем больше ты позволяешь мне целовать тебя, тем меньше сил у меня остаётся держаться от тебя в стороне.

Если бы мы только могли встретиться ещё… В дали от чужих глаз… Ты бы согласилась, душа моя? Ты бы согласилась встретиться со мной под пологом ночи?

Я люблю тебя».

Я отрываю взгляд от письма, в чтение которого я погрузилась с головой. Как мне узнать, кто он? Взгляд упал на стопку листов, которые лежали на столе профессора Саймона. Там лежат работы рунников. Это значит, что там я могу найти почерк своего элиэна. Я кинула взгляд на часы — до конца пары оставалось десять минут. Казалось, что они длились целую вечность. Когда мелодичная мелодия известила Академию об окончании занятия, я подскочила и собиралась направиться к преподавательскому столу, но кто-то меня остановил, положив руку на моё плечо. Я обернулась и удивлённо посмотрела на Сайрона.

— Так ты согласна? — спросил парень, сверкнув синими глазами.

— Так… Так это ты… Ты писал мне письма? — я удивлённо вытаращила глаза.

— Ну… если так можно сказать… — расплывчито сказал он. — Да, я тебе писал письма.

Я шагнула вперёд, приподнялась на носочки и прикоснулась губами к его пухлым губам. Сайрон притянул меня за талию вплотную к себе, требовательно проникая языком в мой рот. Я положила ладошки на его плечи и попыталась его отодвинуть. Слишком странным был этот поцелуй. Не таким нежным как прежде. И запах был не моим любимым.

— Сай, — я смогла отодвинуть его от себя, — это точно ты писал мне эти письма? — я показала ему конверт. — Ты писал?

— Да, — парень кивнул головой. — Я писал.

— И что сейчас изменилось, что ты сейчас решил признаться?

— Нет сил это держать в себе, — Сай разулыбался.

Я недоверчиво смотрела на него, не понимая… Почему в письме он просил о свидании в темноте, а сейчас раскрывает своё лицо при свете дня.

— Пойдём обедать? — спросил он, беря меня за руку и переплетая наши пальцы.

— Пойдём, — согласилась я.

Письмо 4

За столом в столовой сидела знакомая мне компания — Майика, Даян, Айван и Грейман. Сайрон притянул меня к своему боку и радостно сообщил сидящим:

— Мы теперь с Истфалией вместе. Прошу хорошо к ней относиться. Не обзываться. И не бить, — последние слова относились к Майике.

— Я… — впервые видела, как девушка заикается и не знает, что сказать.

— Ты как? Оправилась после того? — спросил Грейман улыбаясь мне.

— Да, — я опустилась на заботливо выдвинутый Сайроном стул. — Всё уже хорошо. Синяки сошли.

— Вот и отлично. Я порядком вчера струхнул, когда увидел тебя на полу, — Майика вдруг побледнела.

— Всё хорошо? — тихо спросил у неё Даян.

— Да… — голос девушки был тише, чем шелест летней травы.

После обеда мы побрели на пару всемирной истории. Сайрон не выпускал мою ладошку из своей руки. Мне казалось, что он действительно счастлив, что может касаться меня. Только вот какая-то настойчивая мысль крутилась на краю сознания. Что-то не давало мне покоя.

— Истфалия, — с левого бока ко мне подошла Майика, — можно с тобой поговорить? Наедине, — девушка кинула взгляд