пока небольшой городок не насчитывал и девяноста тысяч жителей. Но, подвозивший меня на «Москвиче» частник, с гордостью рассказывал, что построили в городе последние годы, а также какие планы были у градостроителей на ближайшее время. Во всём чувствовался его патриотизм, поэтому я делал заинтересованный вид и ахал от восторга, чем ещё больше радовал его, и он продолжал вываливать на меня больше информации про город.

Попросив его провезти меня больше по нему, я выспрашивал, что это за здания и что в них находится.

— А это Дворец Химиков, — с гордостью представил он мне многоэтажку, — как и наш Дворец пионеров, просто отличное время для досуга детей. Каких только кружков в нём нет! Кстати в нём сейчас работает детский туристический клуб — «ЧеРГиД». Очень интересное место скажу я вам! Ребята переписываются с фронтовиками, и ходят потом по местам сражений, находя вещи наши и фашистские. У них даже целый стенд этому посвящён, так что рекомендую зайти посмотреть при случае!

— Спасибо, обязательно это сделаю, — согласился я с ним, — а есть поблизости гостиница, чтобы я долго не плутал?

— Да, «Колос», отвезти вас туда? Это не далеко как раз.

— Было бы просто замечательно.

Туда мы и правда доехали быстро, и я расплатился с водителем. Он просил пять рублей, я дал десять и поблагодарил за такую интересную поездку. Он, гордый честно выполненным делом, взял деньги и пожелал мне приятно провести время в их городе.

— Всенепременно, — заверил его я.

Советская гостиница встретила меня обычным убожеством в виде облезлой краски и тараканов, а также заверением, что еды у них своей нет, зато рядом есть «Столовая». Денег понятное дело за подобный сервис я не оставил, взял самый дорогой одиночный номер и под удивлённое фырканье администратора:

— Москвич!

Я отправился на нужный этаж. Конечно в номере я не собирался оставлять свой рюкзак, поскольку там были деньги и недешёвая одежда, лишь принял ванну и переоделся. Поскольку время было ещё не позднее, я спросил работает ли у них Горсправка и когда администратор утвердительно кивнула, дал ей три рубля за звонок на 09. Та нехотя взяла деньги и достала из-под огромного стола зелёный телефон и поставила его передо мной.

Как зовут конкретно маму пропавшего парня я не знал, только его и её соответственно фамилию, поэтому там мне не смогли помочь, сказали обратиться в ближайший киоск Горсправки, за платной информацией, поскольку это был сложный запрос, который стоил пятьдесят копеек. Узнав, где он находится, я положил трубку.

— А зачем вам имя мамы пропавшего мальчика? — тут же полюбопытствовала тётенька.

— Так я ради этого к вам и приехал, — спокойно ответил я, — одно из её писем попало куда надо и вот я приехал с проверкой.

Она расширила глаза.

— И куда вы сейчас?

— Вы же слышали в «Горсправку», — не стал я дальше разговаривать с администратором, явно хотевшей узнать больше, а отправился по данному мне по телефону адресу.

Сотрудница в киоске рядом с другим, но «Союзпечати», не сильно хотела заниматься моим вопросом под конец рабочего дня, но положенные на окошко десять рублей и заверения, что мне ну очень уж надо, сработали и женщина полезла смотреть свои гигантские справочники. Семей с фамилией Добрышевы в Невинномысске оказалось десять и получив адреса, а главное поблагодарив сотрудницу Горсправки, я отправился искать частника, который согласится на этот тур по городу. За двадцать пять рублей я нашёл инвалида-фронтовика, без ног на «Запорожце», который за эти деньги пообещал катать меня хоть всю ночь, настолько ему нужны были деньги. Правда, чтобы я поместился внутри, нам с ним пришлось убрать переднее сиденье, и я сел на заднее, а ноги смог спокойно согнуть в коленях, по-другому в этой машине было никак.

Катались мы с ним до поздней ночи, пока наконец дверь мне на восьмом адресе не открыла сорокалетняя женщина в чёрном платке и каким-то бесцветным, уставшим лицом.

— Вера Ильинична? — сам устало произнёс я.

— Да, кто вы? — сухо произнесла она.

— Меня зовут Иван, я из Москвы, — пока она не захлопнула передо мной дверь, поскольку было видно, что не сильно хотела разговаривать, зачастил я, — мне ваше письмо попало в руки, по поводу пропажи вашего сына, пять лет назад.

Женщина вздрогнула, словно от пощёчины, глаза расширились и в них показались слёзы.

— Коля? Вы знаете, где Коля? — она бросилась ко мне, и вцепилась мне в куртку.

— Простите, но нет, — я отрицательно покачал головой, — но я приехал из Москвы, чтобы помочь вам в поисках.

Женщина моментально сгорбилась, ожившие было глаза потухли, и она отошла от меня.

— Толку-то? Я уже все пороги в милиции сбила, никто не ищет Колю, — тяжело вздохнула она.

— То есть я из Москвы зря приехал и вам моя помощь не нужна в его поиске? — сделал я хитрый ход.

Она задумалась, затем приоткрыла передо мной дверь.

— Проходите, может и будет какой толк, если из самой Москвы ехали.

Я разулся, и мне были выданы стоптанные тапочки, затем она провела меня в комнату, и села за стол.

— Спрашивайте, — сказала она.

Я достал блокнот, шариковую ручку, которая вызвала у неё удивление, и стал задавать вопросы, всячески показывая свою заинтересованность в её деле. Мы просидели больше трёх часов, пока женщина не поняла, что я и правда хочу помочь, это стало видно из моего отношения к памяти сына. Так что она прям резко поменяла ко мне отношение и предложила попить чай, а когда я достал плитку шоколада, так и вообще подобрела. Я конечно больше записывал, слушая её, о том, что в отсутствие отца Коля и правда был трудным ребёнком, но после попадания в туристический клуб, всё изменилось. Он стал послушен, вовремя приходил домой, помогал ей, и уж точно не сбежал бы из дома, как об этом ей говорит милиция.

Тут я остановился на этом клубе, и она рассказала мне о нём то, что знала, затем показала мне комнату сына, в которой всё осталось ровно таким же, как было после его исчезновения. С её разрешения я всё обыскал, но ничего толком не нашёл: ни дневника, ни записей, ни ничего. Только школьные тетради и дневник, в котором и правда последнее время стали улучшаться оценки.

— А что