Никита бросил взгляд на пепелище. Миронов усмехнулся.

— Надо же! Он и по нашему ведомству как-то проходил краешком, в году этак девяносто седьмом, если не ошибаюсь. По двум или трем статьям. О мошенничестве в особо крупных размерах и незаконном обороте драгметаллов в составе организованной группировки. Помнишь, может быть, появилась целая серия подделок старинных монет. Местные умельцы наловчились их выдавать за раритеты.

— Опомнись, я тогда в школе учился.

— Ну да, где тебе помнить! Тогда наш дедуля засветился впервые. Дело было громкое, тем более только-только начинали вплотную бороться с расхитителями капиталистической собственности.

— При чем тут капиталисты?

— А золото, по-твоему, где мошенники брали? У нас же, в области. Тырили с Пескарского прииска, который в то время местному олигарху Захарову принадлежал. Там тоже целая банда сложилась. УБОП на пару с конторой по ним работали. Захаров, понимаешь ли, страшно не любил, когда его имеют, и осерчал до жути. Но на тот момент он и сам по ниточке ходил, оттого предпочел, чтобы умельцев повязали. А случись это чуть раньше, его «быки» мигом бы всех в тайге закопали.

— Это не тот ли Захаров, которого в автомобиле взорвали?

— Ну да! Конкуренты постарались. Хотели рейдерский захват его приисков устроить, а когда не получилось, грохнули самого Захара.

— Это дело я смутно помню, — кивнул Никита. — На первом курсе университета учился. Но как же Коробков от громил Захара ушел?

— Коробков сам золото на приисках не воровал, он его получал через перекупщиков. И не только слыл чуть ли не идейным вдохновителем, но и сам эти подделки мастерил. Ювелиром он считался отменным, а в начале девяностых даже комиссионную скупку драгметаллов держал. Когда это дело наши опера раскрутили, я как раз школу милиции окончил, больше на карманниках специализировался. Потому и диву даюсь, все его подельники получили приличные сроки, а дедок чудом каким-то вывернулся. Видно, медали и заслуги спасли. Эх, знать бы тогда, что они липовые!

— Может, кому-то на лапу дал?

Миронов скривился и пожал плечами, затем бросил окурок на землю и раздавил носком ботинка. Никита наблюдал за ним с угрюмым видом.

— И чем же он занимался после? — спросил он наконец. — Дом-то недавно построен! После того, как в город вернулся! На что-то ведь жил кучеряво? Кстати, дети-внуки у него есть?

— Соседей опросили, никто их в глаза не видел! Участковый тоже подтвердил, что дед один жил. Вроде как вдовец! Но будем выяснять и про детей, и про доходы!

Майор нахмурился и окинул Никиту подозрительным взглядом.

— Я ведь о Коробкове не для печати рассказал. Хотя ты все равно напишешь, верно?

— Естественно! — самодовольно ухмыльнулся Никита.

— Ладно, и флаг тебе в руки, только без ссылки на меня. Вон Журавлев скачет, на него и ссылайся, а меня как-нибудь завуалируй, мол, информация из источников, близких к правоохранительным органам. Иначе эта откровенность опять мне боком выйдет.

— Миронов, когда я тебя подставлял?

— Да постоянно, но не в этом суть. Что характерно, в той банде фальшивомонетчиков не было уголовников. Сплошь интеллигенция! А они, если начнут схемы проворачивать, только держись, такое закрутят!

— А в последнее время Коробков по вашим разработкам не проходил хотя бы бочком? Все же мошенник со стажем!

— Какое там! Ты посчитай, сколько ему лет, если он себя за ветерана войны выдавал? Там из развлечений, по ходу, кефир, клистир и сортир. После того дела с монетами он притих и особо не высовывался. Для меня новость, что его в почетные горожане пытались выдвинуть. Как-то быстро его похождения забылись!

— Участковый в курсе, чем он после возвращения занимался?

— Да, говорит, как все пенсионеры, рыбалкой, охотой, кроссвордами, иногда в саду копался. Ну и сам знаешь, на экранах мелькал, за компартию агитировал.

— В телевизоре он и вправду часто светился, бороду, как у Льва Толстого, отпустил, — задумчиво сказал Никита, почесал затылок и вдруг спросил: — А почему ты сказал: охота? У него оружие, что ли, было?

— Имелся ствол. Правда, не шик-блеск, обычная двустволка, без всяких изысков. Зарегистрирована честь по чести. Видел, чучела во дворе валяются? Участковый говорит: у него все стены ими были увешаны и шкафы заставлены. Охотничьи трофеи, так сказать. Или пыль в глаза пускал, а чучелки в комиссионке скупал…

И тут Кирилл внезапно насторожился:

— А с чего вдруг уши растопырил? — и с легким беспокойством оглянулся на исходившие дымом руины. — Опять приключений на мою шею ищешь?

— Да как тебе сказать? Не то чтобы ищу… — равнодушно ответил Никита и зевнул. — Свербит в одном месте.

— Может, глисты? — усмехнулся Миронов.

— Очень смешно!

— Так отчего ж тогда свербит? — поинтересовался Кирилл и тоже зевнул.

История престарелого афериста, возможно, сгоревшего заживо, его уже не интересовала. Домой бы, в постельку, под бочок к жене, вот только до конца дежурства вся ночь впереди, и шансов вздремнуть уже не осталось. Начальство странным образом заинтересовалось пожаром и потребовало предоставить к утру детальный отчет. Но об этом Миронов благоразумно промолчал.

— Ты выезжал на труп Федора Ковалевского? — в лоб спросил Никита, и его взгляд мигом утратил полусонную томность.

— Это старичок с Пушкина, что ли? — лениво переспросил майор. — Который из окошка сиганул? Так там нет криминала.

— Говоришь, нет криминала? А тебе ничего странным не показалось? Внучка утверждает, что дед чуть ли не паралитиком был, а тут сетку москитную с окна снял и вниз по кривой летел. Да еще такой сложный вариант выбрал — из узкого кухонного окна, хотя мог с балкона спрыгнуть.

— Внучка его мне плешь проела, — пожаловался Миронов. — Но там от меня ничего не зависело. Дело в Следственном управлении Блинова вела. Она же его закрыла и в архив сдала, поскольку нет состава преступления, налицо явное самоубийство, по ее мнению…

— А по-твоему?

— Слушай, что ты от меня хочешь? — рассердился Кирилл, прихлопнул на щеке комара, а затем сунул в рот очередную сигарету. — Чтобы я признал дедка убиенным? Прям, разбежался! Мне лишний «глухарь» не нужен, что я — рыжий?

— С чего взбесился? — удивился Никита. — Твой интерес понятен! Но почему Блинова так быстро закрыла дело?

— Она в областную прокуратуру уходит, оттого и распихала все дела, — объяснил майор и принялся отмахиваться от комаров. — Черт, сожрут сейчас! По большому счету, там было на что внимание обратить. Но ей это без надобности, а мне и подавно.

Миронов посмотрел на часы — дал понять, что время истекло, но от Никиты, который уже вцепился в него мертвой хваткой, не так-то просто было отделаться.