а не как земное существо. И, наконец, вспомним, что в саге Пир у Брикрена Федельм, жена Лойгайре, в сцене самовосхваления концентрируется на своем высоком родстве и красоте и ничего не говорит о своих профетических способностях, хотя, отметим, наиболее полная версия этой саги также содержится в Книге Бурой коровы, как и Первая редакция Похищения… – см. [Findon 1997, 72]). Итак, на уровне нарративной ткани уладского цикла в целом, как мы видим, мы не можем с определенностью говорить об идентичности образов пророчицы Федельм и Федельм, дочери Конхобара. В каждой же конкретной редакции текста Похищения… и других саг реализуется своя, специфическая интерпретация данного персонажа, которые по отношению друг к другу находятся в ситуации дополнительной дистрибуции. И поэтому сама постановка вопроса об идентичности в данном случае представляется до некоторой степени искусственной.

В рамках уладского цикла на большую вероятность идентичности с пророчицей Федельм, как мы полагаем, может претендовать Федельм, жена Элкмара, из небольшого текста, который мы уже упоминали выше и который, несмотря на небольшой размер, почти полную бессюжетность и отсутствие нарративных скреп по отношению к уладскому циклу в целом, показался все же достаточно важным Дж. Куку, включившему его в свое собрание (см. [Koch, Carey 1994, 56]). Этот фрагмент кончается словами о том, что после того, как Кухулин отрубил ее мужу большой палец на ноге, «она предрекла (! tairngert), что Кухулин в течение года будет ее любовником, а она должна будет прийти к нему голой. Через год и один день она явилась голой перед уладскими мужами, и это стало причиной их недуга» [Meyer 1912, 120].

Но при этом нам представляется возможным поставить вопрос об идентичности, но идентичности совершенно иного рода, между Федельм из Похищения… и рядом персонажей с таким же именем, относящихся уже к так называемому «королевскому циклу». Мы имеем в виду в первую очередь «ведьму» (ammait) по имени Федельм, фигурирующую в Повести о Коналле Корке. Подробный рассказ о ней также содержится в трактате Верность имен: в довольно длинном рассказе о рождении Коналла Корка (полулегендарный король Мунстера IV в.) говорится, что он был сыном короля Лугайда и заклинательницы из Британии по имени Болг; Коналл был отдан на воспитание поэтессе по имени Ларь Руад (Láir Ruad ‘Красная кобыла’), у которой, в свою очередь, была сестра-ведьма (ban-aimit) по имени Федельм; в трактате далее говорится, что «ведьмы со всего Мунстера собрались в тот день, когда родился Коналл, возле его дома, потому что у них было в обычае нападать на новорожденных мальчиков и убивать их». Однако Федельм пожалела мальчика и спрятала его под котлом (выплеснувшийся кипяток обварил ему ухо, отчего он и получил прозвище Corc ‘красный’) [СА 1897, 312]. Согласно другой версии, Федельм посмотрела на ладонь мальчика и предсказала ему, что если он будет отпускать пленных, то станет славным королем (см. [Dillon 1994, 34]). В любом случае судьба будущего короля оказывается зависимой от женщины, носящей имя Федельм, что заставляет нас предположить и особую значимость данного имени.

Другая Федельм связана уже с биографией св. Патрика. Так звали дочь короля Лойгайре, который был противником новой веры. Согласно рассказу автора одного из житий Патрика, Тирехана, святой встретил возле колодца дочерей короля, Этне Светлую (Alba) и Федельм Рыжую (Rufa); после того как Патрик рассказал им о Небесном царе, они уверовали и были крещены, последовали за Патриком, а после их смерти на месте их могилы был установлен монастырь, где они почитались как святые девственницы. В данном случае для нас важно, что имя Федельм выступает в сочетании с именем Этне, которое для ирландской традиции имеет особую значимость и подается не совсем как собственно имя, но скорее как маркер принадлежности к особому классу (см. об этом [Михайлова 2001а]).

Отчасти в этот же ряд может быть поставлена Федельм, жена Эохайда, короля Лейнстера, в Повести о Монгане (относится к VI–VII вв.). Когда Эохайд находился в изгнании в Альбане, его жена родила двоих мальчиков в ту же ночь, когда жена короля Альбана Аэдана родила двух девочек. Федельм поменяла одного из своих мальчиков на девочку, но пометила ему локоть золотом (?), чтобы потом его узнать. Действительно, много лет спустя, когда Аэдан с сыном пошли на Ирландию войной, она открыла тайну и так восстановила мир (см. [Dillon 1994, 49]). В этом сюжете королева по имени Федельм оказывается единственным лицом, которое знает истину.

Имя Федельм упоминается также в странном архаическом поэтическом тексте, посвященном поэтико-профетическому искусству – fri fileda fáth fíu dá macc fíal Fedelmthe – «посредством филидов прорицания ценность двух благородных сыновей Федельм», где последнее сочетание, видимо, употреблено в значении «сыновья мудрости» (текст см. [Meyer 1914, 15], см. интерпретацию строки в [Wagner 1970, 49]).

В том, что касается собственно этимологии имени Федельм, то здесь существуют разные мнения. Это имя встречается гораздо чаще в мужском варианте – Fedelmith, причем его архаический генитив фиксируется уже в огамической надписи VI в. – CEDATTOQA MAQI VEDELМЕTT <…> [Королев 1984, 84]. А.А. Королев, ссылаясь на Э. Мак-Нила, приводит две возможные реконструкции имени – *vedelm-iatis и *vedelmo-matis, однако обе считает маловероятными, полагая более убедительной связь с прилагательным feidil ‘постоянный, терпеливый’ и с гипотетической формой его суперлатива *wedelimos (?) [Королев 1984, 195]. Интересно, что такого же, примерно, мнения придерживался и Кормак, который в своем Глоссарии раскладывает имя Fedlimith на элементы fedil ‘прочность’ (? к *wed- ‘лес, древесина’) и maith ‘хороший’ [Meyer 1913, 48].

И.-е. основа *ŭа1- ‘утомлять, напрягать, утруждать’ [IEW, 84] в ирландском имеет в первую очередь продолжение feidm ‘напряжение, усилие’, что, на наш взгляд, не объясняет появление – l- перед – m. Отчасти сознавая чрезмерную простоту такого решения, мы все же решаемся соотнести имя Федельм с и.-е. *w(e)id- ‘знать, видеть’, рассматривать имя как сложное и реконструировать следующую протоформу – *weid – *wel – *sam- , то есть ‘ведать + видеть + суфф. суперл.’. Такая реконструкция проясняет значение имени-маркера и одновременно позволяет соотнести ирландскую Федельм с континентальной Веледой. Если мы примем предложенную X. Биркханом, а вслед за ним – М. Энрайтом точку зрения, согласно которой имя германской пророчицы Веледы 1) «не может быть в полной мере названо личным именем» и 2) «является германским заимствованием кельтского апеллятива» [Enright 1996, 174], то, скорее всего, мы должны будем и принять этимологию Дж. Кука, который возводит Веледу к и.-е. *wel- ‘видеть’ и соотносит это имя с др. – ирл. file ‘поэт-провидец’ [Koch, Carey 1994, 37]. Федельм, в таком случае, может выступать также как обозначение ведающей и знающей женщины.

Рис. 14. Свинцовая табличка из Ларзака, самый длинный из дошедших до нас текстов на галльском языке. Предположительно – проклятие, адресованное женщинам-колдуньям. Франция. Конец I в. н. э.

Предложенная этимология имени Федельм поддерживается и интерпретацией обозначения «колдуньи» из галльской таблички из Ларзака: форма uidluias (первая пластина, третья строка) трактуется М. Леженом как