— И бельё! Белье пооткровеннее! — захлопала в ладоши Женя, вручив мне это… нечто.

— Так, Жень, — я успела в последний момент схватить ее за руку, когда она полезла и дальше копаться в своих рукотворных инфарктах дизайнеров всего мира. — Я иду в трусах с цветочками. Это не обсуждается.

— Ясно, не для него роза цвела, — тут же поникла подруга, а Олька, предательница, все-таки не смогла сдержать смеха.

— Да с чего вы решили, что я девственница?! — зардевшись возмутилась.

В комнате тут же возник лёгкий запашок скепсиса. Вперемешку с возникшей тишиной, в которую бы удачно вписалось стрекотание сверчков, эффект получился весьма подавляющий.

— Ладно, у меня ещё никого не было, — пришлось поумерить пыл. — Но это не значит, что я…

— Всё в твоих трусах… ой, тьфу, руках. Мы в тебя верим! — хищно улыбнулась Женя, изрядно напугав меня этим.

— Оля, образумь эту пошлячку, умоляю!

— А что, она по делу говорит. Тебе уже двадцатый год пошёл, а ты даже репейники на кроссовках не приносишь, — в ответ на просьбу о спасении напала Оля.

Впору было возвести очи к небесам и начать молиться всем известным богам. Но, как говорится, сквозь толстый общажный потолок, потрескавшийся от времени, меня вряд ли бы хоть кто-нибудь услышал. Ну, помимо соседей сверху.

— Какие репейники в городе? — зарычал я, сдирая с себя домашнюю одежду и натягивая злосчастный комбинезон. Иначе не отстанут же. — Мне теперь по кустам лазать, чтобы вы успокоились?!

— Женихов там точно можно найти. Особенно после вечеринки на посвят, — язвит Оля, намекая на мой прошлый ранний уход из клуба. У нее просто феноменальная злопамятность!

— Да ну вас, — психанула, отвернувшись обратно к зеркалу, и стала оценивающе осматривать свой внешний вид.

Наряд сел, как влитой, оказавшись мне по размеру. И, как оно и ожидалось, он был облегающим. Благо тот самый предмет белья, вынесенный на всеобщее неодобрение в этой комнате, был бесшовным. А вот лифчиком все же пришлось пожертвовать в угоду откровенного декольте.

Боже, надеюсь, моя жертва не окажется напрасной и я не понравлюсь маме Волкова.

— Сашенька, не обижайся, — списала мою задумчивость на обиду Женька, обняв за плечи. — Мы же добра тебе желаем.

— Себе пожелайте, — отмахнулась от нее, подтягивая зону декольте.

— И себе желаем. Но мы-то свои желания исполняем хотя бы, — не преминула вмешаться Оля.

— Так, всё!

Разговоры это, конечно, хорошо. Но мне ещё предстояло пройти в этом наряде несколько кварталов, будь неладна конспирация Волкова! Оставалось надеяться, что по пути я не встречу никаких ехидных придурков, которые никогда не упустят возможность поиздеваться над моим внешним видом.

— Слушай, а ничего так. Вот с этими каблами самое то, — голос поднявшейся с кровати и приблизившийся Оли прозвучал как приговор.

Не зная себя от ужаса, я медленно повернулась. Внутренне уже догадывалась, о чем шла речь. И ужаснулась не хуже, чем от перспективы провести вечер в компании родительницы Дмитрия.

— Это не мои, — дыхание сбилось, когда взгляд упал на сиротливо забытые туфли Оксаны, которые я так и не вернула из полноправной владелице.

Только не это! Пожалуйста, нет…

— Какая разница, — закатила глаза Оля. — Пользуйся, пока хозяйка не хватилась. Женька лишь кивала в такт словам подруги

— Вы невыносимы… — понимая, что выбора действительно нет и мои кеды навряд ли идеально впишутся в образ роковой красавицы, прошептала.

— Ты тоже. Давай-давай. Вперёд и с песней.

Глава 10.2

Я уже говорила, что ходить на высоких каблуках — это ад? Никогда не думала, что меня будет волновать абсолютно все неровности асфальта, попадающиеся под ноги. Особенно, бордюры, внезапно возникающие на пути. О, это ужас…

— И что ты на себя напялила? — стоило мне свернуть за нужный угол, как активизировался Волков.

— Змеиную кожу! — прорычала на эмоциях.

До этого Дмитрий стоял, подпирая свой "Лексус", совершенно не обращая ни на что внимания. И откуда только у обычного препода деньги на такую тачку?

Залипал он себе в телефоне и залипал бы. Но нет, нужно же мне было "ойкнуть" в не самый подходящий момент.

Хотя, вероятно, что Дмитрий Евгеньевич не упустил бы из внимания то, как к нему на заднее сидение лезет какая-то девица в не самом пристойном наряде.

— Я не напрашивалась к Вам в компаньонки, — смущаясь его пристального изучающего взгляда, продолжила я. Что угодно, только пусть не называет мне цену…

— Выглядишь дёшево, — выпалил он тут же, словно читая мои самые темные мыслишки.

— А Вы тогда… — в последний момент успела проглотить ругательство. Подумала, что назвав сутенером, только сильнее паду в его глазах. — Ужасный преподаватель, вот кто Вы.

— Ладно, — внезапно легко согласился с моей характеристикой мужчина, еле слышно хмыкнув. — Времени всё равно нет. И да, привыкай пока к обращению на "ты", мама не поймёт. Садись.

— Маменький сыночек, — прошептала язвительно вслед уходящему преподавателю, намеревавшемуся занять водительское кресло.

— Что ты сказала? — замер он, придерживая рукой открытую дверцу.

Я в ту же секунду почувствовала себя невероятно маленькой и жалкой под его уничижительным взором.

— Погода шикарная, так и просит свалить в закат. Да побыстрее, — зажмурившись словно из-за лучей солнечного света, пробурчала ненавязчиво.

— Свалишь. Как только всё объясним маме, так сразу, — предпринял попытку успокоить меня преподаватель.

— Вот и замечательно, — попыталась проникнуться его позитивом. Но, откровенно говоря, получалось плохо.

— Изумительно я бы даже сказал, — вторил голос Дмитрия, выражающий крайнюю степень мрачной язвительности.

— Супер, — это я уже сказала, когда заняла пассажирское сиденье, впервые оказавшись в салоне столь дорогого автомобиля. Не в пример оценочной стоимости моего внешнего вида.

— Исаева, мы тут в синонимах соревнуемся? — усмехнулся мужчина, заводя машину.

Я не стала и дальше продолжать отстроить, посчитав это выше собственного достоинства. Пусть и казалось со стороны, что у меня его не особо много было, однако, вестись на явную провокацию — поступок детсадовский.

И так, пребывая в лёгкой обиде на предвзятость собственного преподавателя и его манипуляции, я и добралась до многоэтажки в элитном районе города.

Никогда бы не подумала, что в таком доме может жить мать Дмитрия. Не то, чтобы я завидовала, но…

Здание моего отчего дома никогда бы не сравнилось с подобными произведениями архитектурного искусства.

— Здравствуй, мам, — уже когда мы оказались на самом последнем этаже дома, Дмитрий выставил перед собой букет вульгарно красных роз, которые заранее припрятал на заднем сидении автомобиля

— Сходи, поставь в вазу, — поморщилась роскошная женщина, открывшая дверь.

Никогда бы не подумала, что такая женщина может оказаться не то, что матерью взрослого мужчины — вообще рожавшей. Тонкая подтянутая фигура,