В прямом, ясном взгляде женщины было много всего: задумчивость, любопытство, недоумение, озадаченность, но при всем этом ничего негативного в ее, Динин адрес. Будто совета пришла просить у давней, доброй знакомой.

Да только если бы и спросила, не нашлось бы для нее слов подходящих. Умение поддержать любую беседу не срабатывало на этот раз. Хотелось только одного: чтобы эта женщина ушла побыстрее.

– Сергея Николаевича здесь нет, – Дина сообщила очевидное и сама себя отругала: ей не нравилась собственная беспомощность. И не нравилась – это еще слабо сказано. Не осталось ни капли спокойствия и уверенности, которыми она так гордилась, даже просто говорить сил не было. Вот бы оказаться дома, спрятаться под одеяло, забыться, отрешиться от всего мира. Или, по крайней мере, от этой женщины. Зачем она вообще явилась сюда!

– Да, он уехал на обед. Мы… разминулись, к сожалению, – Рита допустила в словах короткую паузу, ненадолго погружаясь в свои мысли, но этого хватило, чтобы Дина напряглась еще больше. Мелькнувшее в глазах обожание было трудно спрятать, да женщина и не пыталась это сделать. И Сергей вряд ли бы ушел, зная о приезде жены. Наверняка предпочел бы провести обеденное время с ней. От понимания этого сделалось совсем тоскливо. Сколько таких дней и обедов было у них? Сколько они женаты? Сколько времени наслаждаются обществом друг друга? И сколько лет сама Дина тоскует по тому, что невозможно вернуть?

– С вами все в порядке? – теплота во взгляде сменилась озабоченностью, будто Астахову и правда беспокоило состояние собеседницы. Рита задумалась, а потом осторожно уточнила. – Вы так побледнели. Может быть, позвать кого-то? Или воды принести?

– Вам показалось, – глубокий вдох позволил немного прийти в себя, – Со мной все хорошо. Работы много – и мало времени для разговоров.

Это должно было подействовать. Дина почти не сомневалась, что сейчас последуют извинения, после которых жена Сергея уберется из ее кабинета. Но ожидания не оправдались: женщина вновь улыбнулась, как будто испытывая облегчение от таких слов, и уселась на свободный стул поближе к ней.

– О, хорошо, а то я заволновалась уже. Вам столько работать приходится, что не мудрено остаться без сил. А до вечера далеко еще.

Она расстегнула верхние пуговицы пальто, как будто собиралась задержаться здесь надолго.

– Сережа тоже так устает. Последние дни особенно, я и не помню, когда прежде было такое. Он рассказывал, какой у вас сложный проект. Сочувствую.

Да плевать я хотела на твое сочувствие! Когда же ты уйдешь, наконец? Дина попыталась изобразить занятость, придвинула к себе папку с документами и сделала вид, что тщательно их изучает. Ей безумно хотелось как можно скорее избавиться от этого общества. Стереть, выкинуть из сознания даже саму мысль о том, что женщина была здесь. Не слышать разговоров о Сергее. Не думать о том, как блестят ее волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам. Так, как он любил. Не замечать лёгких теней под глазами от недостатка сна. Не размышлять о том, что помешало ей выспаться. Вернее, кто.

Это смахивало на паранойю. Не получалось думать ни о чем другом. На Риту злилась, но еще больше – на реакцию свою, на то, что не удавалось никак взять контроль если не над ситуацией, то хотя бы над собственными ощущениями. Эта ненавистная женщина владела собой намного лучше, еще и демонстрировала какую-то странную и совершенно неуместную расположенность. И Дина словно проиграла вновь, уступила в негласном поединке, не за любимого, нет – за уравновешенность и покой, за рассудительность, которые так очевидно видела в жене Сергея, но никак не могла снискать в собственном сердце.

Разговор не клеился. Рита видела, что ее присутствие напрягало сотрудницу мужа, но в причинах разобраться пока не могла. Дело было не в том совсем, что она отвлекла женщину от работы или чем-то помешала. Дина, похоже, лишь вид сделать пыталась, что занята, а в действительности попросту тяготилась навязанным обществом. И еще от нее исходила почти осязаемая неприязнь. Сквозила в жестах, резких, рваных, нелепых каких-то, словно она нарочно пыталась себя чем-то занять. Во взгляде с плохо скрываемым раздражением. В словах, которые выбирала слишком тщательно. Будто боялась сказать лишнее.

Для всего этого не было никаких объективных причин, и от того Рита ощущала себя еще более странно. И еще больше хотела разобраться в происходящем. И понимала, что если уйдет сейчас, другой такой возможности у нее, скорее всего, не будет.

А ведь Михайлова красивой была. Красивой той самой красотой, которая не бросается в глаза сразу, но постепенно притягивает внимание. Так выглядит женщина, умеющая правильно подать себя в нужный момент. Чтобы достичь именно того эффекта, который необходим. Стройная, подтянутая, неяркий макияж умело подчеркивал черты лица, делая глаза еще более выразительными. Сергею нравился такой тип женщин. Рита достаточно времени провела с ним, чтобы знать это наверняка.

Тогда… тогда все было еще более странно и непонятно. Она опустила глаза, чтобы случайно не выдать своей растерянности. Директор не дал бы мужу в напарницы ту, которая бы плохо знала свои обязанности. Да и сам Сергей о профессиональных качествах Дины не говорил ничего плохого. И с дурным характером – если бы такой и был у Михайловой – ему не составило бы труда ужиться: он на многое готов был ради достижения цели. А внешность Рита вполне оценила сама, и увиденная картинка дополнила уже имеющиеся впечатления. Вот только вопросов не стало меньше. Наоборот. В чем же таилась истинная причина того, что этим двоим было так непросто работать вместе?

«Я ничего не понимаю», – мысленно сообщила самой себе и снова посмотрела на свою собеседницу. Хотя и собеседницей женщину можно было назвать с трудом – Дина все больше молчала или отвечала явно нехотя.

– У вас так вкусно пахнет кофе, – еще одна попытка наладить хоть какой-то контакт.

Михайлова кивнула.

–Да, но угостить вас, к сожалению, не могу. Час назад допила последнюю порцию и как раз отправила секретаршу за новой упаковкой.

– Жаль. А может быть, мы спустимся в кафе? У вас же еще перерыв? Сережа говорил, что там неплохо готовят.

Показалось, или во взгляде женщины мелькнуло негодование? Рита подумала на мгновенье, что зашла слишком далеко в своих стараниях. Как бы ненужной настойчивостью хуже не сделать. Хотя можно ли хуже? Сергей вот уже столько дней то на взводе, то слишком сильно погружен в себя. И не рассказывает почти ничего.

А проект обещал быть продолжительным. Не на неделю, возможно, не на месяц даже. Значит, сложности