На протяжении дальнейшего повествования мы увидим много примеров многочисленных видов ответа. А теперь давайте завершим историю воскресного утра.

Мы остановились на том, как Дженни решила ответить на мою слабую реакцию. Она сообщила мне о своих намерениях и пригласила присоединиться к остальным членам семьи. Когда десять минут истекли, она ушла. Видя, что я не готов, она успокаивала себя, чтобы устоять перед соблазном напомнить/ворчать/отнестись ко мне по-матерински. Затем она достигла зрелости — достаточной, чтобы действовать дальше.

В тот раз, наблюдая за тем, как они выходят из дома, я нацепил на себя какие-то брюки и рубашку, схватил пару ботинок и помчался во весь опор. Когда я достиг гаража, Дженни уже выезжала на дорогу. В расстегнутой рубашке и с ботинками в руке я бежал за ней по улице, размахивая руками, как идиот. К счастью, я привлек ее внимание, и она остановила автомобиль.

Мы жили всего в паре минут от здания церкви, но та поездка показалась вечностью. Дженни и я не обменялись ни словом, и дети тоже не собирались разговаривать. Забавно, что даже самые маленькие дети могут чувствовать, как что-то происходит между их родителями. Мы будто оказались без карты в незнакомой местности. Когда наконец приехали в церковь, Дженни и я обменялись несколькими невербальными сигналами, чтобы вытащить детей из машины и отвести их в классы. И после этого с развязанными руками отправились в наш класс. И тогда Дженни одним жестом и одним предложением полностью изменила наш привычный паттерн воскресного утра раз и навсегда. Протягивая мне руку, она тепло сказала: «Я правда рада, что ты к нам присоединился».

Я ждал ехидного замечания или высокопарной колкости. Но не последовало ничего, кроме этих серьезных слов. Конечно, Дженни была сердита или, по крайней мере, ощущала свое превосходство, верно? Но правда в том, что она не выказала никакого осуждения моим действиям в то утро. На самом деле она вообще не слишком много обо мне думала. И это было тем, что все изменило. Дженни устала от попыток меня мотивировать. Она устала изобретать новые тактики, чтобы разбудить меня и заставить помочь с детьми. То, что она решила сделать, — это сосредоточиться на себе самой и своем участии в паттерне. Как только она решила прекратить исполнение своей роли, она смогла сосредоточиться на себе и своих истинных желаниях.

Так был навсегда изменен паттерн нашего воскресного утра. Вам, может быть, трудно в это поверить, и вы полагаете, что я вернулся к своей лени в ближайшее воскресенье. Или вы предполагаете, что поступки Дженни были слишком незначительны, чтобы превратить меня в ответственного отца — в конце концов, ей все еще приходилось выполнять всю работу, верно? И, вероятнее всего, вам думается, что подобные поступки совсем не возымели бы действия в случае с вашим супругом или это могло бы вообще лишь все ухудшить.

Конечно же, это не единственный способ взглянуть на ситуацию. И на то, как Дженни решила смотреть на нее до того, как повела себя особым образом в то воскресное утро. Она полагала, что несла ответственность за изменение моего поведения. Но это убеждение являлось всего лишь частью ее негативного паттерна. Раньше она доводила себя (и меня) до сумасшествия, пытаясь мотивировать меня и манипулировать, чтобы я стал делать то, чего она хотела. Как только она сосредоточилась на себе в манере БезКрика, как только сфокусировалась лишь на своем участии в танце — все изменилось.

Когда она перестала сосредотачиваться на моем поведении, я был вынужден взглянуть на него сам. Впервые за весьма долгое время пришлось бросить долгий, пристальный взгляд на собственное участие в паттерне.

И, что бы вы ни думали, но после того, как я увидел собственное поведение в свете жестокой реальности, я изменил свою реакцию. Теперь я знал, что именно мне следовало заставить себя вести по-другому. Именно я вел себя как ребенок — и побуждал ее обходиться со мной таким образом.

Я также увидел в новом свете и Дженни. Это не была несчастная, плаксивая маленькая девочка, которую следовало успокаивать. И при этом она не была властной, ворчливой матерью, от которой я бы мог зависеть, ответственной за меня, в то время как я жаловался на ее попытки меня подавить. В то утро Дженни стала независимой личностью, самостоятельным человеком, который не нуждался во мне, да и не хотел нуждаться. Она была абсолютно взрослой женщиной, которая желала, чтобы я принимал участие в ее жизни. И она никогда не была более привлекательна для меня. Я хотел расти и принять на себя больше ответственности как раз потому, что она не нуждалась в том, чтобы я это делал.

В то утро Дженни сделала большие шаги в следовании принципам БезКрика, став эгоцентричной личностью. Личностью, которая знала себе цену. Столкнувшись с этим эгоцентризмом, я тоже сделал шаги к тому, чтобы стать сильнее. Это сила Достижения Спокойствия, Зрелости и Близости.

Хорошо, мы добрались до конца первой части. Мои поздравления! Это трудный материал, и вам, возможно, нужен перерыв. Что ж, сделайте его. Пометьте эту страницу — и вернитесь к ней через некоторое время. Затем, когда будете готовы, присоединяйтесь ко мне во второй части. Там мы возьмем эту формулу и воплотим ее в жизнь, рассматривая наиболее напряженные площадки для конфликтов, с которыми сталкивается любая пара.

Готовы? Переверните страницу.

Как ты можешь по-настоящему знать себя, пока не побывал в битве?

Брэд Питт в роли Тайлера Дердена (к/ф «Бойцовский клуб»)

До сего времени мы говорили о концентрации на себе, противостоянии заблуждениям, которые тормозят вас, и следовании формуле Подлинной Самопрезентации. Это было важно для создания нового мировоззрения, основанного на принципах БезКрика, для подготовки вас к следующему шагу. Теперь пора взглянуть на эту теорию и формулу на практике. Начнем закаляться в огне брачных конфликтов: отбросим все слабое и ненужное, чтобы обнаружить подлинную сущность — ту вашу часть, которую нелегко ранить, сломать или обжечь.

Каждой паре в каждой культуре, на протяжении всей истории, в браке приходилось иметь дело с подобными «вспышками», конфликтами. Эти сполохи разногласий неизбежно возникают, сопровождая соединение двух жизней в одну семью. Ссоры вспыхивают при расширении семьи, касаются финансовых вопросов, ведения домашнего хозяйства, болезни и старения, секса. Почему они неизбежны? Потому что каждая сфера нуждается в диалоге и решениях. Почему их называют конфликтами? Потому что каждый из них требует диалога; приглашает к дебатам по поводу ролей, правил.

В действительности все это — атрибуты совместного проживания при серьезных отношениях. Ссоры вспыхивают по поводу того, каким образом организовать совместную жизнь, как управлять ею.

Я называю эти ссоры вспышками, потому что они возникают в сферах наибольшего трения. А где трение, там и огонь. Я также называю их вспышками, поскольку эти конфликты ведут к очищению, лучше всего закаляющему наш внутренний стержень. Эти конфликты побуждают оценить, чего мы истинно желаем и с чем готовы расстаться ради наших отношений.