– Именно так.

– А тебе его не жалко? А то знаю я твоих подруг. Хорошо еще, их мужья ни о чем не догадываются, но, такое впечатление, кроме них, скажем так, о развлечениях их супруг знают буквально все.

– Не бойся, сэр Теодор сможет за себя постоять, во всяком случае, так мне кажется.

– Тогда пожалуйста. А когда?

– Может быть, в следующий вторник, третьего апреля? Это мне даст время подготовиться.

– Вот и хорошо. Только ты не против, если мне незадолго до начала салона придется срочно отправиться в редакцию?

Я рассмеялась – мне было хорошо известно, что мой Хорас терпеть не может женские посиделки, когда пришедшие ко мне дамы сидят и часами говорят самую настоящую ерунду.

– Конечно, милый! Тогда я приглашу сэра Теодора чуть раньше, чтобы он успел пообщаться и с тобой.

31 марта 1855 года.

Плоешти, княжество Валахия.

Поручик Евгений Львович Коган,

начальник артиллерии Первой

самоходной батареи Корпуса морской

пехоты Гвардейского Флотского экипажа

Забегали, запрыгали, заскакали. Это я о своем начальстве, которое получило приказ из Питера и приступило к его реализации. Мне о задаче, поставленной российским войскам, расквартированным в Валахии, доложили лишь в том объеме, который посчитали нужным. Только я ведь не за печкой найденный, сразу сообразил, что снова придется повоевать.

Может, оно и к лучшему – от безделья мои подчиненные совсем разленились и больше думали о походах к здешним дамам, которые благосклонно принимали их ухаживания. А что – бравые офицеры – нижних чинов у нас почти что и не было, все с наградами (надо отметить – заслуженными), культурные – в скатерть не сморкаются и за столом не рыгают. С такими можно не только бутылочку здешнего винца распить, но и поговорить о политике и о том, как живут люди в таких городах, как Санкт-Петербург и Москва.

Мои парни в любовных похождениях могли дать сто очков форы даже гусарам. И потому у некоторых из них взаимоотношения с местными красавицами зашли, похоже, слишком далеко. Мне уже вручили несколько рапортов, в которых чины вверенной мне части просили разрешения вступить в брак с девицами из приличных семей. Почти все кандидаты в женихи подчеркивали, что их невесты самого что ни на есть благородного происхождения, непорочны (гм!) и достойны стать супругами морских пехотинцев Гвардейского Флотского экипажа.

Я доложил о поступивших рапортах по инстанции, на что мне посоветовали решать сей вопрос на месте. Ну не в Петербурге же лучше знать, можно ли санкционировать той или иной прелестнице допуск к телу секретоносителя из будущего.

Так что известие о возможных боевых действиях принесло для меня даже некоторое облегчение. Все же на войне многое решается с ходу, тем более что я никогда не боялся брать ответственность на себя.

По замыслу руководства, мы должны будем совместно с русскими войсками, которыми в Дунайских княжествах командовал генерал Хрулев, нанести короткий, но мощный удар по австрийским частям, которые подтягивались к границам княжеств, рассчитывая снова вытеснить нас за пределы этих границ. Большая война, похоже, для императора Николая была нежелательна, но осадить венских наглецов стоило.

Участие моих самоходок в рейде по вражеской территории могло принести немалую пользу. Только следовало взять поправку на наличие запаса горючего для дизелей моих «ноночек», а также возможность его пополнения. Смешно – в Плоешти, в котором мы сейчас находимся, уже начали добывать нефть. Но ее надо превратить в солярку, а вот с этим здесь совсем труба. Так что три сотни литров горючки в баке – это 350–400 верст ходу по здешним неасфальтированным дорогам. А что потом?

Можно было взять еще литров триста в обоз – самопальные канистры и железные баки мы делать научились. Значит, еще 350–400 верст мы имеем в запасе. А вдруг зловредные австрияки спалят наши наливники? Или они сломаются…

Мы тут с ребятами долго ломали головы над сей проблемой. Костя Чобану, молдаванин из Бендер, предложил цеплять наши САУ к упряжкам волов или лошадей.

– А что, запросто можно запрячь цугом восемь волов, зацепить тросами упряжь к буксирным клыкам «Ноны», и пусть скотинка неспешно тянет машину по дороге. Всего-то четырнадцать тонн – да это для здешних волов или битюгов вполне по силам. В случае чего упряжь отцепим, движок запустим – и в бой!

Мы дружно поржали над предложением Кости, а потом задумались – действительно, а почему бы и нет? Я засел за расчеты, вроде все сходилось, и на выдумке нашего главного «чумака» – как его тут же прозвали наши доморощенные остряки – мы сможем сэкономить как минимум половину солярки.

Далее я распорядился выгрузить бронебойные снаряды (с танками и даже с бронированными кораблями нам воевать на пыльных дорогах Трансильвании не придется) и заполнить боеукладку осколочно-фугасными снарядами и минами, в том числе зажигательными и осветительными. Для «особо одаренных» австрийцев мы взяли на каждую машину по две упаковки термобарических снарядов ЗОФ74. Запасной БК нам придется тоже везти в обозе. Из наиболее толковых солдат русской армии мы создали комендантскую команду, которая должна была в походе вести наблюдение и охранять фуры с горючим и БК, а в бою по нашему требованию доставлять боезапас к месту его загрузки.

Не забыли мы взять и парочку коптеров, которые во время рейдов станут нашими «глазами, ввинченными в небо». Связисты отладили и проверили радиостанции, с помощью которых мы могли бы получать нужную информацию и поддерживать связь со штабом рейдовой группы.

Подготовка к выходу заняла немало времени, но мы справились со всеми проблемами вовремя. Я лично проверил боевые машины и наш обоз, еще раз провел инструктаж личного состава и вольнонаемных, вплоть до последнего ездового. Вроде все было в порядке. Осталось лишь получить боевой приказ и приступить к его выполнению. Он поступил, как всегда, неожиданно…

1 апреля 1855 года. Королевство

Голландия, Гаага, харчевня

«’t Goude Hooft» («Золотой двор»).

Сэр Чарльз Каттлей, на спецзадании

В этой мрачной таверне мне еще ни разу не довелось бывать – я предпочитал в Гааге более современные и роскошные заведения. А здесь, такое у меня возникло впечатление, время остановилось с тех пор, как сей трактир был построен в шестнадцатом веке – темный зал с небольшими окнами (но свечи и масляные лампы до вечера не зажигают, голландцы, как известно, весьма экономны), длинные обшарпанные столы со скамьями, неприветливая по-голландски обслуга.

Я осмотрелся – мелкие торговцы и люд поскромнее, и все местные. Мне даже было показалось, что некто со мной просто глупо пошутил – ведь сегодня, как известно, День дурака. Ну да ладно… Я подошел к бармену и сообщил ему:

– Уважаемый, я здесь по приглашению минхеера Хаугенса.

Тот кивнул, подозвал к себе одного из разносчиков пива и что-то ему буркнул на местном наречии. Халдей отвел меня на второй этаж к неприметной двери, постучался и, когда оттуда раздалось: «kom binnen!»[52], пропустил меня в комнатушку, добавив неприветливо на ломаном английском:

– Ваш друг заказал.

Внутри плохо освещенной комнатушки с низким потолком находился небольшой столик, на котором стоял большой кувшин пива, тарелка с холодной свининой и еще одна с лапшой. Перед обоими стульями стояло по оловянной кружке и оловянной же тарелке с ножами и вилками. За столом восседал человек в партикулярном платье, который, увидев меня, встал, пожал мне руку и представился на весьма неплохом английском:

– Здравствуйте, сэр Чарльз. Можете меня и далее именовать Хаугенс.

– Здравствуйте, господин Хаугенс, – ответил я по-русски. – Спасибо, что вы нашли время для встречи со мной.

В прошлый раз я встречался с их послом и его советником, и происходила эта встреча в русском посольстве. Но это было тогда, когда многие из нас еще лелеяли надежду, что наша вражда с Россией позади, по крайней мере, в ближайшей перспективе. Кое-какие шаги наше правительство после этой встречи сделало, и русские ослабили блокаду Великобритании. Казалось, что дело пошло на лад. Но этот болван Пальмерстон – уж простите меня, по-другому я его не могу характеризовать – с помощью Альфреда Спенсера-Черчилля убедил ее величество, что мы проиграли битву, но не войну. Тем более что главная опасность для короны – восстание в Ирландии – было практически полностью подавлено после того, как мы получили возможность перебросить в Ирландию войска, первоначально предназначавшиеся для Крыма.

В начале марта мне было поручено передать русским, что новых договоренностей не будет, что я и сделал скрепя сердце. А когда я вернулся, мне была дана новая и унизительная задача – найти Филонова, пардон, сэра Теодора Фэллона, бежавшего из Тауэра в ноябре, и доставить его на его новую английскую родину. Почему-то ее величество рвет и мечет при одной только мысли о том, что тот сумел от нее сбежать, и что вместе с ним исчезла некая Катриона Фрейзер, которую королева подозревает в романе с нашим героем. Тьфу ты, я превратился из человека, помогавшего вершить судьбы мира, в сыщика, выслеживающего неверного любовника. Знаю, что за подобные высказывания можно и голову потерять (в самом прямом смысле