Он отпер дверь необычным, очень длинным ключом и вошел в дом первым, а мне подал руку и предупредил о высоких порогах. На улице быстро темнело, и через окна и перекрытия вниз падал голубоватый свет от фонарей. Пространство было огромным. Я подняла голову. Часть крыши еще не была готова, и вместо нее я увидела кусок неба. Как ни странно, но мне совсем не было страшно, пока Марк держал меня за руку.

— Иди за мной, — сказал он.

Мы прошли по нескольким помещениям, и Марк рассказывал, что здесь будет каминный зал, а здесь парадная гостиная, а здесь комната для курения сигар, а вот тут хозяйка намерена разместить столовую, а здесь она будет держать коллекцию гобеленов, а заодно и своих дисков. Спальни располагаются выше, здесь только гостевые… Мы всё шли и шли, пока не подошли к временной лестнице.

— Я хочу тебе еще кое-что показать, — сказал Марк и потянул меня за собой наверх по ступенькам.

Я остановилась.

Не могу сказать, чтобы у меня есть какие-то выраженные фобии, но высоту я не любила никогда. Да что там, я боялась высоты. Иначе с чего бы каждый раз, когда у меня поднималась высокая температура, мне снились жуткие сны, в которых я отчаянно карабкалась, подгоняемая страхом, куда-то наверх, всё выше и выше, как будто от этого зависела моя жизнь. И самым странным оказалось то, что в моих снах я всегда карабкалась по точно такой же лестнице, что была сейчас прямо передо мной. Ступени из досок, между которыми, если смотреть под ноги, видно то, что внизу. И самое жуткое — у нее не было перил. Во сне я держалась руками прямо за ступеньки.

— Зачем нам туда? — спросила я неуверенно.

— Там смотровая площадка. Ты не представляешь, как красиво! Это на самом верху башни. Оттуда такой вид!

— Но уже почти темно, — попыталась я возразить. — Мы всё равно ничего не увидим.

— Да что ты, совсем не темно, перестань. Хотя даже если будет темно, ты не пожалеешь. Там такое чувство, как будто трогаешь небо!

Он был как озорной мальчишка. Ему нравился этот дом, он гордился, что построил его, — как будто в детстве из кубиков. И я видела, как сильно ему хочется похвастаться. Но как я могла признаться, что колени у меня вот-вот подогнутся, так сильно меня трясло. Во рту пересохло, а в глазах стало резко темнеть. Хотя, скорее всего, это темнело на улице.

— Ну пожалуйста, не бойся! — продолжал настаивать Марк. — А я-то подумал, ты такая отчаянная…

Это был запрещенный прием. Провокации всегда действовали на меня лучше всего. Разве я могла разочаровать мужчину, который так сильно мне нравился?

— Пойдем, — кивнула я и вцепилась в его руку что было сил.

Я запрещала себе смотреть вниз и видела перед собой только пятки ботинок Марка и его брюки, потому что поднималась очень медленно и сильно отставала от него. Потом я поняла, что так очень скоро получу ногой по носу, потянула Марка за руку, а когда он притормозил, поднялась на пару ступенек, буквально упершись ему в спину. Идти стало гораздо удобнее, я запрещала себе смотреть куда-то еще, кроме тонких полосок на его рубашке, повторяла себе, что это самая обычная лестница, а не оживший кошмар из моих снов, что тут нормальные каменные ступеньки и перила в целых два ряда. И мне не страшно, не страшно, не страшно… Марк всё время что-то рассказывал, но я не понимала ни слова и только говорила время от времени «да», пока он вдруг не остановился.

— Что «да»? — спросил он. — Как это «да»? Да открой ты глаза, мы пришли!

Я поняла, что стою на сплошном деревянном полу, и решила посмотреть по сторонам. Мы действительно были на смотровой площадке.

— Я спросил тебя, не украли ли мою картину из твоей мастерской, а ты ответила «да». И ты сейчас оторвешь мне пальцы.

— Прости, — сказала я, пытаясь разжать руку. — Но эта твоя лестница уж очень ненадежная. Так что я отвечала невпопад. С картиной, конечно, всё в полном порядке.

— Надо было попросить у тебя взаймы пару миллионов, раз уж ты на всё соглашалась, — засмеялся он. — Смотри, как тут красиво!

Раз под ногами был сплошной твердый пол, можно было спокойно вдохнуть и снова стать нормальным человеком. Вид действительно оказался прекрасным. Чуть поодаль было озеро, искусно подсвеченное заботливыми хозяевами, вокруг бархатными подушками лежали леса, а в них путались обрывки тумана. Воздух был совсем не такой, как в городе, чистый и сочный.

— Как здорово, — сказала я и сделала пару шагов.

С каждой минутой я чувствовала себя всё лучше и уверенней, совсем перестала бояться, и на смену страху вдруг пришла какая-то эйфория. От того, что я победила жуткую лестницу и справилась со своим кошмаром, мне захотелось бегать по этой крыше и петь. Мне было так радостно! Я подняла голову и увидела, что небо и в самом деле можно было трогать руками. Марк стоял рядом и улыбался.

— Ну вот, — сказал он. — Видишь, мы не зря сюда забрались. Смотри, вон там на поляну иногда выходят лоси, тут вообще полно всякой живности — зверей, птиц. У соседей в пруду имеются даже рыбы, так что — полный набор фауны. А наша хозяйка собралась держать каких-то редких оленей, видишь, вон там внизу для них делают вольер.

Я подошла ближе к краю и посмотрела. Несмотря на стройку, участок был очень ухоженный: аккуратно подстриженная живая изгородь, маленький домик для гостей или для прислуги, несколько деревьев и в углу большой зеленый контейнер, разрисованный яркими цветами.

— А это что такое? — спросила я и подошла еще ближе к краю.

— Где? — Марк шагнул ко мне.

— Вон там. Что вам привозят в таких веселых контейнерах? Прости, я, как сорока, реагирую на всё яркое.

Я чувствовала себя победительницей. Было так свободно и легко, что я даже сделала пару шагов по самому краю, хотя перил у смотровой площадки пока тоже не было, Марк объяснил мне, что тут будет каменная кладка со стилизованными бойницами.

— А, это ребята, которые занимаются тут ландшафтом, привезли плющ. Нашей заказчице непременно требуется, чтобы стена с одной стороны была увита плющом, но ждать, пока он вырастет сам, она, разумеется, не намерена, так что плющ привезли уже готовый и, наверное, будут приколачивать его к стене или лепить на жидкие гвозди, я даже не знаю… Но свою стенку в обиду не дам!

Он был такой смешной и милый, и так гордился своей работой! Мы стояли на крыше настоящего замка, на небе одна за другой появлялись звезды, и мне захотелось его поцеловать. Я протянула к нему руку и сделала шаг вперед. И в этот момент раздался резкий шум, и что-то сильно ударило меня по лицу. От неожиданности я оступилась, потеряла равновесие и в эту же секунду поняла, что сейчас полечу вниз. Всё происходило, как в замедленной съемке: я попыталась закричать, схватить руками воздух, не сорваться — и тут оказалась в руках у Марка. Наверное, на мгновение я даже потеряла сознание, потому что совсем не помню, как мы оказались у стены на другом конце площадки. Марк прижимал меня к себе и повторял: «Всё хорошо, всё хорошо».