– Остановись, Владик! – Ольга, старательно держа дистанцию, обошла его стороной и взялась за ручку двери, на всякий случай. – Я не могу по-другому, это раз.

– А что два-с?! – Ее спасительный маневр с дверной ручкой не остался им незамеченным, что опять-таки давало ему фору: спасается бегством, значит, не уверена в себе, боится быть сломленной. – Что два-с, Оль?! Твое целомудрие и порядочность? Так минувшей ночью ты не очень-то кисла на предмет своей добродетели. Разве я не прав?

– Оставь в покое мою добродетель, Влад! – Ольга строго повела бровями и, чуть приоткрыв дверь, скороговоркой произнесла: – В свете последних событий ты совсем позабыл о своей беременной жене и о не рожденном ею ребенке. Им ты тоже представишь свидетельство о собственной смерти, переехав ко мне?..

Я сумела! У меня получилось! Я не тряпка! Не слабая влюбленная дура, я человек – это… как это у Горького, – звучит гордо.

Гордости, вопреки предсказаниям классика, она не испытывала. Было противно и пусто. Пусто до пугающей гулкости в голове и во всем теле. И дело было не столько в изощренной манере Влада подчинять ее себе, сколько в ощущении собственной неспособности противостоять ему.

Ведь нормальная же она! Нормальная, когда дело касалось ее работы, например. Вполне осознанно противилась придиркам Александра, который запилил ее за чрезмерное рвение к службе. Почему же не получается быть такой же нормальной с Владом?! Что за дурь такая? Умом она все прекрасно понимает, а сердце все равно заходится в лихорадке, стоит ему посмотреть на нее.

Промучившись остаток рабочего дня над дилеммой: как освободиться от тлетворного влияния на организм флюидов обаяния бывшего мужа, Ольга так и не смогла ничего придумать.

На помощь неожиданно пришел Евгений Евгеньевич. Полдня просверлив ее макушку красноречивыми взглядами, он закончил рабочий день философским изречением, что жизнь-де все расставит по своим местам и всем нам, и ей, надо полагать, в том числе воздастся по заслугам.

Расставит так расставит, утешилась мгновенно Ольга. Сложила все бумаги в стол и, одевшись, заспешила в гараж.

Машины Любавского к тому времени уже не было, значит, использовать ее как прикрытие было нельзя. Но, несмотря на это, открывая свою малютку «Оку», Ольга настороженно озиралась.

В том, что на нее никто не напал, не оглушил и не ударил, она не увидела ничего странного. Раз нет на месте Любавского с его крутой машиной, значит, нет и не может быть угрозы нападения.

Она выехала на улицу. Миновала шлагбаум и, не обращая внимания на спешащий по аллеям народ, вырулила на проспект, удачно вклинив свою малолитражку между автобусом и самосвалом. Все ее мысли сейчас были заняты предстоящим разговором с Ксюшей и Александром. Как-то так само собой получилось, что отошли на задний план не канувшие в Лету вместе с несостоявшимся браком их непонятные отношения с Владом. Почти мгновенно забылся саркастический настрой Евгения Евгеньевича, под прожектом которого она проработала остаток дня. И уж конечно, ее не мог взволновать тот факт, что машину ее сейчас провожает взгляд, полный жгучей ненависти. Если и успела Ольга заметить мешковатый женский силуэт, выныривая из-под взметнувшегося к небу шлагбаума, то тут же о нем и забыла. Все, что ее сейчас волновало по-настоящему, это как бы быстрее добраться до своего дома, где ее могли заждаться Ксюша с Мишкой.

Шел шестой час, к этому времени Ксюша должна была забрать из садика Михаила, потому что заканчивала работу где-то около четырех, успеть заехать домой за вещами и двигать прямиком к ней. Ольга до нее не дозвонилась, хотя и старалась. Найти Ксюшу, снующую по этажам клиники, было делом бесполезным. Ну да ладно. На все про все у нее уйдет час – полтора, никак не больше. Надо было ключ ей отдать, посетовала Ольга на свою непредусмотрительность. Наверняка шуршат сейчас по двору опавшей листвой, с надеждой встречая каждую выруливающую из-за угла машину. Промерзли небось. А Мишка страсть как не любит мерзнуть.

Подгоняемая заботой о подруге, Ольга обнаглела настолько, что дважды пересекла сплошную и свернула на кирпич. Плевать! Ей нужен был запас хотя бы в десять минут. Темнело стремительно. Холодало в той же прогрессии. А ее ждут…

Ксюхи с Мишкой во дворе не было. Ольга приткнула машину в дальний угол стоянки, впопыхах схватила сумку. Включила сигнализацию, галопом помчалась к подъезду. Но не успела она нырнуть в черный провал подъездной двери, как дорогу ей преградили.

– Саша!!! – взвизгнула она, через мгновение узнав человека, сумевшего ее напугать. – С ума сошел?! Я же испугалась!!!

– А я промерз, – совершенно будничным тоном оповестил он ее и, подхватив под локоть, потащил к двери. – Идем быстрее, у меня зуб на зуб не попадает.

– Давно ждешь? – поинтересовалась Ольга, заученно ставя ноги на скрытые темнотой ступеньки. – Ксюху не видел с Мишкой? Может, они приходили и, не дождавшись, ушли в магазин. Это так на нее…

– Нет, – оборвал ее трескотню Александр, то и дело спотыкаясь в темноте и беззлобно чертыхаясь через каждое слово. – Стою около часа. Ходил, ходил от угла до угла. Замерз страшно. Ключей-то… Ключей-то у меня теперь нет!

– Ах, да! – запоздало спохватилась Ольга. – Я и забыла тебе их дать!

Не забыла, не забыла, язвительно пискнуло внутри. Умышленно умолчала о ключах. Он не спросил, а ты не напомнила. После того как объявился Владик, раздавать ключи направо и налево она остерегалась.

Ольга почувствовала, как краснеет, и тут же благословила подъездную темноту – не заметит.

– Никого не было, Оленька, – обстоятельно объяснял ей Саша, медленно поднимаясь по лестнице. – Оксаны не было с Михаилом. Я бы не проглядел.

Ох, как ее раздражала эта его манера размеренного разговора. Он словно обсасывал каждое слово, пробуя его на вкус. И имена он никогда не корежил. Единственное, на что его хватило, так это уменьшить ласкательно ее, Ольгу. Ксюха, ее близкая и любимая Ксюха, всегда у него была Оксаной. А Михаил никогда не опускался до Мишуни или Михана… Ну да бог с ним, с Сашей. С ним все же как-то спокойнее. Кто там знает, что у Лехи на уме…

– Оленька, у тебя звонит телефон, – назидательно, словно объяснял ей урок, произнес Саша, стоило им остановиться у двери в ее квартиру.

– Я слышу!

Она психовала, слыша непрекращающееся дребезжание телефона из-за двери. Связка ключей все норовила выскользнуть из пальцев. Замочная скважина не хотела находиться. Словно пришел кто-то досужий и, пользуясь ее отсутствием, забил ее намертво.

– Оленька, ты нервничаешь, – не то спросил, не то просто констатировал Саша. – Потому у тебя и не выходит. Позволь мне…

Оля послушно сунула ему в руку ключи и посторонилась. Пусть открывает, раз уж такой умник. Может, и правда, все дело в ее нервозности, а темнота подъездная тут и вовсе ни при чем.

– Входи, – Саша распахнул дверь менее чем через минуту, тут же включил свет в прихожей, одним движением сдвинул с ног туфли и моментально, как по волшебству, оказался в своих тапках. Посмотрел в сторону ее гостиной и озадаченно произнес: – Телефон… Я подойду?