Кидать вверх он умел, а тянуть снизу – нет. Надо будет определиться каким теперь пользоваться. Попытался отвлечься от размышлений. Часто оглядывался по сторонам, теперь от этой жизни можно ожидать любого подвоха, поэтому ехал, не спеша. Так и стемнело. Включил фары. Мои пассажиры хрумкали чипсы, запивали по глоточку найденной водой, но энергетик я припрятал для себя. Впереди ночь и почти двести километров. Но пока меня опять одолевают мысли. Сна нет ни в одном глазу. Я решил немного взбодрить свой коллектив.

– Итак, не расслабляемся. Имейте в виду, после всех казусов не орать и выдерживать любые психологические нападки. Возможно, нам опять перекроют дорогу или поставят препятствие, тогда я буду сбивать людей и стрелять по ним, мне на это уже плевать. Вы для меня гораздо дороже. Будьте готовы к этому и не орите! И персонально тебе, Оля, сиди и не выпрыгивай без стопроцентной уверенности в своей безопасности.

Посмотрел в зеркало. Пассажиры молча закивали. Оля смутилась, будто я обращался именно к ней. Совершенно неожиданно для меня, Даша начала монолог. Она тараторила очень быстро, но я внимательно слушал и офигевал от её слов.

– Спасибо! Вам всем огромное спасибо, за то, что вы спасли меня, и дали шанс выжить. Я постараюсь быть полезной. Ещё, я так благодарна Наде, что она помогла мне тогда собраться с мыслями и принять правильное решение. Она объяснила, как всё будет дальше, если я не поеду. А ведь я уже думала, если не найду свою машину, то пойду пешком в родной поселок. Теперь, кроме вас у меня никого нет.

Было видно, что она хочет зареветь, но держится изо всех сил. Зря она это сказала. Мне стало вообще не по себе. Выходит, я взял на себя полную ответственность за ещё одну душу. Отличный медик, конечно, в дороге не помешает, но кто знает, что у неё на уме? Стоп. Что там ей рассказала моя доча, что за враки? Да она рот не открывала! Я же всё тогда видел в зеркало! Может, в шоковом состоянии Даша разговаривала сама с собой? Посмотрел на Надюшку, она, наконец, подняла своё лицо, взглянула на меня и мне стало так хорошо. Когда она улыбается, у меня в душе поют соловьи. Видимо, это происходит очень редко. А сейчас произошло. Настроение резко поднялось. Я улыбнулся ей в ответ. Если только можно было назвать гримасу побитого лица, улыбкой.

– Папа, фон стал даже ниже бытового.

Ух ты! А я и забыл про чириканье его приборчика.

Совсем стихло. Трасса сейчас была абсолютно пустынная, никаких поселков, никаких людей на много десятков километров. Иногда Надя замечала зайцев и даже лис. Смешно на это реагировала. А я, видел только, как через дорогу в свете наших фар, перебегали суслики. Обычно, в похожей степи, едва выпадал первый снег, мы ночью с прожектором гоняли зайца на моей Громаде. Охотобществом это, конечно, было запрещено, но тропить лопуха в такой огромной степи ногами, не так просто. Бывало, что видели и лис, и енотовидных собак. Эх, были времена…

За час езды теперь встречалась одна, иногда две брошенные электромашины. Мы не останавливались, да и людей в них не было. Встречных машин тоже. Я ехал и следил за временем. После полуночи все мои пассажиры начали зевать, и даже на меня опять накатила сонливость. Я смело взял банку энергетика, попросил девчонок протереть крышку, открыл и выпил залпом. Глаза стали как два пятака. Сон улетучился и снова пришли мысли. Из головы не выходили тёмные фигуры на полу в луже крови. Теперь, у меня в мозгу постоянно проносились разные жизненные ситуации. Захват в заложники. Брошенная под машину граната. Натянутый поперек дороги трос. Доски с гвоздями. Я не знал, что ожидать от текущей действительности и проигрывал все возможные сценарии. Но всё случившееся далее, оказалось банально и просто. Мы совсем немного не доехали до маленького городка с названием Доссор, когда наши фары высветили на дороге невысокого типа с ружьем. Он стоял прямо посередине полосы и держал нас на мушке.

Я легко мог бы ослепить его дальним светом, потом объехать или даже сбить, но он также мог успеть выстрелить из двух стволов. Охотничье ружьё, двустволка двенадцатого калибра – в умелых руках, вещь очень серьёзная и опасная. Ерунда, если у него заряжена мелкая дробь, а вот если картечь или даже пули, то это страшная штука. Ладно я, но рядом сидит Оля. Сейчас есть бодрость, есть всего один противник, попробуем свести риски к минимуму и потренироваться общаться с такими типами на будущее. Начал махать ему в окно рукой, снизил скорость, выключил фары, оставив ходовые огни и габариты, медленно подъехал. Остановился где-то в десяти метрах и стал внимательно рассматривать нашего махновца. От неожиданной остановки пассажиры проснулись и, перешёптываясь, уставились на чудака.

Бедолага был средних лет, казах, без бороды, но давно не брит. Его грязная майка выглядывала из наполовину застёгнутой, сильно потертой куртки, на ногах брюки и видавшие виды башмаки. За спиной рюкзак. На голове куриное гнездо. Я просто не знал, как назвать эту гадость. Куртка была явно ему не по размеру. Её смешно, будто женский ремень, обнимал широкий кожаный патронташ, превращая ветровку в короткое приталенное платье. Выглядело всё это, опять, как сюр. А бандит, видимо, считал себя крутым и делал показуху: «Смотрите, я – ужас, бойтесь меня».

Окинул его взглядом ещё раз, сдержал себя, чтобы не засмеяться. «Страшная опасность» с ружьем наперевес, начала медленно подходить. Пока этот гордый атаман приближался, я присмотрелся к его ружью. Старинная курковая двустволка. Где он только её нашёл! Я думал, все они в музеях или давно на переплавке.

Приблизившись, грозный вояка часто задергал стволом, наведя его именно на меня. Я открыл дверь и вышел. Решил предложить ему еду. Начал с универсального слова.

–Ағай! Су мен нанмен қамтамасыз ете аламыз![1]

Хлеба или может воды? Нет. Получилось, как всегда. Я не хочу немного, я хочу всё.

–Жоқ, маған көлік керек. қолыңды көтер![2]

«Руки вверх» – это он прям по-фашистки. Ладно, повернул их к нему ладонями, но поднял на уровень груди. Этот приём я вычитал давно из одной умной книги. Психологически кажется, что человек полностью безоружен, стоит с поднятыми руками, но у него остаётся возможность быстро метнуть кинжал или выхватить пистолет. К сожалению, ни того, ни другого у меня не было. Да