— …эллерийская кровь течёт во многих потомках эллери по всему королевству. Если бы каждый из них проявлял хоть толику магических способностей предков, мы бы уже шагу не могли ступить, чтобы не наткнуться на какого-нибудь мага. Однако магия — вещь непредсказуемая. Обычно в полной мере способности проявляются у кого-то одного в семейном поколении.

Теперь уже моя очередь была вздыхать. Ну да. У нас это Олав. Я — мимо. А значит, и Замок никакой никогда меня не выберет. Так что слушала я без особого интереса. Просто очередная пачка новостей. Хоть как-то разнообразить хмурый осенний день и немного развеять мою меланхолию, которая стала уже привычной спутницей.

— …Так что, Мэри, короля понять можно. Пока он устраивал отборы и пытался найти лучших из лучших в аристократических семьях, вполне возможно где-то живут влюблённые кухарка и садовник, которые могли бы заинтересовать один из трёх спящих Замков. Но у них никогда не будет для этого шанса, если их не допустить к пепелищам.

— Кухарка — леди Замка роз… это будет скандал на всё Королевство! И знаешь… пожалуй, я хотела бы на это посмотреть, — улыбнулась мама и откинулась на спинку стула. Опять у неё слабость… я взяла веер и принялась обмахивать мамино лицо.

— Да, это будет событие. В любом случае, указ уже подписан Его величеством. Пепелища Замков — национальное достояние. Владельцы земель, на которых расположены пепелища, не смогут помешать исполнению королевской воли. Даже если очень сильно против. Скоро на эти развалины будет открыт доступ любому желающему. Посмотрим, к чему это приведёт.

Папа решил, что разговор исчерпан. Поднёс чашку к губам.

А моя рука с веером замерла прямо в воздухе.

Сердце будто сжали холодными пальцами. Я слишком давно не вспоминала. А вот сейчас…

— Папа… — у меня сел голос, пришлось прочистить горло. — Об этом приезжал поговорить герцог Морриган? Он хотел, чтобы ты помешал королю издать указ? Помешал открыть пепелища для всего Королевства? Ведь один из них… один из Замков находился на землях Морриганов, правда?

Он снова отставил чашку.

— Знаешь, Элис, я иногда жалею, что ты не родилась мальчиком. Я бы со спокойной душой оставил тебе свой пост. Впрочем… еще не поздно поговорить с королём. Раз он у нас такой прогрессивный, пусть издаст новый указ. И разрешит девушкам занимать высшие государственные должности.

— Папа! Ты можешь серьёзно? — возмутилась я. — Не уходи, пожалуйста от ответа.

Да, было глупо ковырять едва зажившие раны. Но мне безумно хотелось узнать… хоть что-то.

Как жаль, что если отец не желал отвечать, из него клещами невозможно было вытащить и слово. Мои расспросы в лоб не увенчались успехом. Мама пожаловалась на усталость, я проводила её в комнату и посидела с ней, пока она не уснула. Синие розы у её постели после месяца в вазе всё же начали облетать, пора послать в Замок ледяной розы за новыми… увядшие лепестки на столе, как перья подбитой птицы, навевали на меня тоску.

Вечером я скучала в своей комнате за книгой. Но глаза бездумно скользили по строчкам, а буквы никак не желали складываться в слова. Мысли были все далеко.

В конце концов, меня осенило. Догадка была гениальна в своей простоте. Зачем вообще папа стал обсуждать при мне королевский указ, его подоплёку, его последствия? Зачитал бы и всё.

Отец никогда ничего не делает просто так. И не говорит просто так. Его рассказ и был ответом на мой вопрос. Ответить прямо он не мог, видимо дал слово молчать о содержании разговора.

Я должна была читать между строк.

Решительно захлопнув книгу, я встала и направилась в отцовский кабинет.

— Входи!

Он встретил меня за широким столом, заваленным письмами, бумагами и картами.

Аккуратно захлопнув дверь, я подошла ближе. Мне вдруг бросилось в глаза, как сильно он постарел за последнее время. Мамина болезнь и тревога за неё подтачивали его изнутри. Даже самый прочный дуб бессилен против жуков-древоточцев, которые вгрызаются в сердцевину.

Я хотела начать разговор по-другому, но просто подошла, и уселась папе на колени. Поцеловала в щёку и положила голову на плечо. Он меня обнял, и мы сидели какое-то время так, разделяя общую тревогу на двоих.

— Она спит, я только что проверяла.

— Я знаю, — отозвался папа.

Он всегда и всё знает. Какое тяжкое бремя.

— Я… насчёт разговора за обедом. Спасибо, я поняла всё, что ты хотел сказать. Значит… слухи не врут, и одно из пепелищ на землях герцога. Не сомневаюсь, он злится, что скоро толпа народу будет разгуливать по его владениям, как у себя дома. На его месте я бы тоже постаралась этому помешать.

— Если бы всё было так просто, Элли, если бы… — вздохнул отец.

Мы снова помолчали.

Он только что косвенно подтвердил, что я совершенно права в своих догадках. Ну значит, не зря пришла. Правда, было ещё кое-что, что мне хотелось бы выяснить.

— Па-ап…

— Что, милая?

— Скажи… хоть это ведь ты можешь сказать открыто. Зачем ты уехал в тот вечер? Почему решил помешать отъезду герцога? Я, возможно, скажу сейчас глупость, и просто слишком много о себе возомнила… но ответь. Ты это сделал, чтобы он остался у нас дома подольше? Потому что… потому что ты тоже увидел моё лицо, когда он держал меня за руку?

С каким-то мучительным нетерпением и стыдом я ждала ответа.

Папа ласково погладил меня по спине.

— Нет, милая. С того места, где я стоял, мне не было видно твоего лица. Но это было ни к чему. Я увидел его лицо в этот момент.

Я помолчала, пытаясь осмыслить. Ничего не получалось. Какая разница, что у Морригана было за лицо, если он уехал? Оставил меня одну. Видел, что моё сердце истекает кровью у его ног, но даже не стал утруждаться, чтобы его поднять. Неужели просто не хотел иметь дело с опасной магией в нашем доме? Странной магией, объяснения которой я так и не нашла.

— Пап, а чёрный пепел, он…

— Всё. Элли, на сегодня хватит разговоров. Время позднее, а у меня ещё много работы. Как раз до утра. Иди лучше спать, моё счастье!

Он погладил меня по голове и ссадил с колен.

— Пап, ты бы лучше себя берёг! Иди тоже спать.

Отец покачал головой.

— Я всё равно не смогу заснуть. Буду проверять, как там твоя мама. Что же до остального… Элли, просто поверь моему опыту, детка. Любовь и счастье не всегда падают прямо в руки, как перезрелый плод, если долго стоять под деревом, запрокинув голову.

— С той же вероятностью они упадут тебе прямо в лоб и оставят шишку, — фыркнула я.

— Вот именно. Иногда за самым драгоценным плодом нужно долго и упорно лезть на самую высокую ветку. Падать, больно ударяться, но снова и снова вставать и идти к цели.