— Да ради бога… Вот только есть ли он, этот ход?

— А мы и проверим.

— А если нет?

— Тогда хреново… Нет, жить, конечно, можешь и у меня, но без паспорта ты по уши в дерьме. Какое-то время можно потянуть резину. Но очень недолго. Резина имеет свойство в конце концов лопаться и бить тебя по носу. Первый закон Шруделя.

— Спасибо за лекцию по физике, — мрачно отозвался Гриша, но Шрудель пропустил колкость мимо ушей и вдруг резко сменил тему:

— Слушай, а меня в будущем читать будут?

Было видно, что этот вопрос мучает его сильнее всяких Гришиных рефлексий.

— Тебя?! — удивился Гриша.

— А я что, по-твоему, не писатель?

— А что, писатель? — еще больше удивился Гриша.

Шрудель нервно заерзал на стуле.

— Ты, может, старик, не в курсе, но я вообще-то пишу. Только я пока ничего не закончил. Ну и что? — предвидя возможное возражение, возмутился он. — Кафка, вон, тоже все переписывал и переписывал, а что-то так и недописал.

— Так ты ж вроде говорил, что сознательно гробишь свой талант.

— Ну, да. В газете. Но в стол-то пишу. Понемногу. Ладно. Жалости не надо. Обойдемся без соплей. Не будут меня читать, так не будут. Не расстроюсь…

Шрудель яростно засопел носом.

— И что, Баума тоже не будут? — спросил он через секунду. — И поэта Журавленко?

Гриша пожал плечами — ему не очень нравилась роль посланника с дурными вестями.

— Ясно, — буркнул Шрудель. — А кого ж будут?!

— Не знаю, много кого… Ну…

— А я вот не верю! — неожиданно перебил Шрудель. — Кладу я с прибором на твои пророчества. Вот так.

Тут его мысли сделали очередной зигзаг.

— Слушай, так давай мы о тебе статью тиснем, а? Я уже и название придумал — «Советский человек покоряет время!». Или нет, лучше так — «С дружеским приветом из будущего». Представляешь, сколько шороху ты наделаешь?!

— Да ты что?! — побледнел Гриша. — Меня ж сразу в психушку упрячут. Вот уж точно — «с дружеским приветом».

— К гадалке не ходи, — невозмутимо кивнул Шрудель.

— Вместе с автором статьи, — угрожающе добавил Гриша.

— Это хуже, — сник Шрудель. — М-да… дилеммка.

Но мозг его продолжал кипеть.

— Погоди! Так ты ж можешь будущее предсказывать! Будешь новой Кассандрой. Кассандром. Я прямо вижу название статьи: «Советский Кассандр».

— Да как?! — почти застонал Гриша. — Я ведь не историк. У меня и так в голове путаница, а ты хочешь, чтоб я помнил какие-то даты.

— Не, ну хоть что-то ты должен помнить!

— Ну, помню, что в 79-м Брежнев ввел, в смысле введет, советские войска в Афганистан.

— Да? Чего это он? — удивился Шрудель и тут же обрадовался. — Уже неплохо. А поближе?

— Ну, потом, Союз — Аполлон стыкуются.

— Здрасьте. Они уже состыковались.

— Да? А я пропустил. Слушай, я больше ничего не помню.

— А ты не нервничай. Ты соберись. Это ж золотая жила. Ну, хорошо. Потом вспомнишь. Какие еще планы у тебя были?

Гриша нехотя поделился задумкой с книжкой интервью. Шрудель поморщился.

— Нет, старик. Это все творческие амбиции, и я тебя, как никто, понимаю, но жидко как-то… И потом… у кого ты хочешь брать эти твои интервью?

— Не знаю… у разных известных людей…

— Ну, у кого?

— Да у меня целый список тут… Ну, у Герасимова, например.

Шрудель рассмеялся.

— У режиссера?! Ха-ха! Ну, ты даешь, старик. Ну, договоришься ты об интервью с Герасимовым. Тот будет с радостью отвечать на все вопросы о творчестве, а как начнешь трогать политику, всякие там будущие перемены, демократию и как там ее?

— Перестройку.

— Во-во. Он тебя пошлет и скажет, что не собирается отвечать на провокационные вопросы и не понимает, как тебя еще не исключили из партии за такие мысли.

— Я ж не член партии.

— Вот он и скажет, что ничего удивительного, что таких, как ты, не держат в партии. Разговор закончится, диалог времен не состоится. И так будет каждый раз. В лучшем случае. А потом отведут в КГБ, и ты им будешь рассказывать про демократию и перестройку.

— Ну, хорошо. А если с какими-нибудь пока еще не известными?

— Будешь караулить абитуриентов ВГИКа? Глупости все это.

— А что ты предлагаешь?

— Можешь взять интервью у меня, — снисходительно предложил Шрудель. — Я не подведу.

И, заметив кислую мину на Гришином лице, добавил:

— Ну, или хотя бы у тех людей, с которыми я тебя познакомлю — это проверенный вариант. А вообще, если хочешь мое мнение — забудь. Игра не стоит свеч.

— Тогда я не знаю, — расстроился Гриша. — Можно, конечно, найти будущих миллионеров или политиков. Познакомиться с ними, подружиться.

— Снова чушь. Пойми, старик, ты говоришь о каком-то далеком будущем. А на кой ляд тебе сытое будущее в 2008 году, если тебе к тому времени пойдет шестой десяток?

— Ну, я все-таки надеюсь не дожить до своего времени!

— Как это? — удивился Шрудель.

— Ну, в смысле, надеюсь сразу переместиться. В смысле, в скором будущем. В смысле… блин, ну ты понял.

— А если не выйдет?

Этот вопрос поставил Гришу в тупик, ибо нивелировал любые потуги извлечь хоть какую-нибудь пользу из сложившейся ситуации.

— Не, — категорично мотнул головой Шрудель. — Лучше напряги память и вспоминай историю. Тут, я чую, можно неплохо заработать. Правда, еще не знаю как. А пока пойдем, проверим твои подземные ходы, дитя подземелья.

— Только я тебя умоляю! Никому ни слова. Обоих в дурку упекут.

— Могут, — подумав, согласился Шрудель. — Ладно, я — могила. Ни гугу.

И он поднял сжатый кулак, как ротфронтовец.

«Иллюзион» работал, но в кино шел какой-то неизвестный Грише фильм. Вместе со Шруделем они подошли к дверям кассы.

— Ты только молчи, — шепнул Грише на ухо Шрудель. — И таинственно улыбайся.

— Это как?

— Как я.

И он действительно улыбнулся какой-то таинственной улыбкой. Гриша попытался ее скопировать, но вышло так неестественно, что Шрудель недовольно поморщился.

— Нет, у тебя какой-то кретин выходит. Лучше просто нахмурься, и все.

Гриша сдвинул брови к переносице.

— Не… Так ты похож на алкаша, который не успел опохмелиться. Хотя… это мне даже нравится.