был огонь. Больно, обидно. Неизбежно. Мама говорила, когда Элисса была маленькой, что карма настигает всех. И никогда не знаешь, случится это завтра, через полжизни или сегодня после ланча…

Может быть, это и есть карма? Она ведь не любила Тарика, но сказала «да» перед лицом Всевышнего. Наврала.

Подошла к зеркалу. Посмотрела на свой идеальный образ. Красивая, такая красивая, что режет глаз. Элисса относилась к тем девушкам, кто с детства знал себе цену, а с неуверенностью легко помогли в свое время бороться власть, положение, известность и деньги. Она была принцессой от кончика волос до ногтей на мизинцах ноги…

Сейчас Он зайдет. Тронет ее. Повалит на кровать. Закинет ноги себе на талию и…

«Это как прием у доктора… И ты, и я забудем об этом раньше, чем ты могла бы представить…» Его циничные слова резали ее душу, как бритва. Не этого, не этого заслужила Роза Пустыни, как ее называли в народе за глаза за нежную красоту, утонченную, как тонкие лепестки благоухающего цветка.

Сжала кулаки, что есть мочи. Глубоко вздохнула. Она сможет… Она обязательно сможет…

Когда по прошествии обозначенного времени Агилас вернулся в комнату, Элисса стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Мужчина в очередной раз поймал себя на мысли, что при удивительной женственности форм она была такой хрупкой и беззащитной, что страшно было сломать…

Красивая. Породистая. Хотел он ее? Кто не захочет. Старался не думать о ней как о женщине. Это неправильно. И получалось. Ее мученический вид в момент, когда он оставлял ее в комнате в раздумьях, напрочь отбивал желание смотреть на эту историю как на нечто большее, чем долг и необходимость.

–Элисса, я пришел за твоим ответом,– получилось несколько глухо, даже сипло,– что ты выбрала?

Она повернулась не сразу. Казалось, с секунду засомневалась… Потом все- таки взяла себя в руки.

Разворот корпуса с идеальной осанкой. Острый подбородок, обрамляющий величественное лицо. Из нее выйдет первоклассная королева. Это видно невооруженным взглядом…

Когда Элисса полностью к нему разворачивается, он не сразу видит, что в руках у нее какая- то ткань. Девушка дергает рукой- шелк разлетается, как раскрывшийся бутон. Агилас замирает, замечая по центру белоснежной ткани алое пятно.

–Что это означает?– его взгляд жесткий, колкий, почти свирепый. Игра пошла не по его правилам? Что ж… Такое бывает. Она теперь точно знает, переживая одно потрясение за вторым за эти считанные дни.

–Это как прием у доктора, Вы сами сказали… Небольшой дискомфорт- и дело с концом. В пятнадцать лет я захотела проколоть себе пупок, но мама не позволила. Тогда я сделала это сама. Было больнее…

Она смотрела ему в глаза. Тоже жестко и решительно. Впервые на равных. Несмотря на то, что сегодня прекрасная принцесса Элисса в ней была раздавлена, родилась другая Элисса- сильная и решительная дочь своих достойных предков…

–Ты же понимаешь, что если это обман и эта кровь,– он кашлянул,– от простого пореза, то брак признают недействительным?

–Меня могут осмотреть врачи. Это, как я понимаю, по умолчанию предусмотрено?

Агилас сглотнул и молча кивнул.

–Через пять минут сюда вернется Тарик. Потом к вам постучатся слуги- женщины. И его мать. Дашь им простынь. Начнется праздник, на котором и будет официально объявлено все то, о чем мы договорились. Ты имеешь права не присутствовать, сославшись на недомогание.

С этими словами мужчина еще раз бросил взгляд на ткань в руках Элиссы. Прошел к выходу. Резко развернулся.

–Это могло быть опасно, Элисса. Ты могла себя травмировать…– что это! Тон сожаления или сочувствия из его уст? Пока не разобрать…

–Господин Бензема. Меня с детства воспитывали так, что девственность- дорогой, сокровенный дар, который женщина дарит единственному, своему мужчине, мужчине своей жизни. Раз уж так вышло, что мне некому было ее подарить, значит она не досталась никому.

Его лицо окаменело. Он долго и внимательно всматривался в глаза Элиссы. Что он хотел там прочитать? Наконец, развернулся и вышел.

Девушка качнулась, касаясь щеки, которая была влажной. Только сейчас поняла, какой напряженной оставалась все это время… Зашла в ванную, бросила взгляд на раковину.

Окровавленным там валялся бутылек от крема круглой продолговатой формы. Горько усмехнулась. Кто бы знал… нет, никто… Никто не должен об этом узнать…

Тщательно промыла бутылку, ставя ее на место на раковине.

Подняла глаза и увидела в дверях Тарика…

Глава 20

-Эли, если бы ты только знала, как мне жаль,– в сотый раз не унимался Тарик, сидя в буквальном смысле на полу у ног Элиссы.

Её лицо сейчас было напряжено, но отнюдь не потому, всего пару часов назад она узнала про проблемы своего мужа. Все ее мысли и эмоции сейчас были обращены к экрану мобильного, на котором в прямом эфире показывали многотысячные демонстрации по всей стране, ее стране, с требованиями вернуть власть семье Макдиси. Стратегия и прогнозы Агиласа Бенземы были удивительно точны. И Элисса в очередной раз поймала себя на мысли, что не зря он заработал баснословное состояние и добился таких успехов на политическом поприще. Умение грамотно выстроить шахматную партию, только человеческими жизнями и судьбами стран- высшее из искусств и самое экстремальное увлечение одновременно. Так любил говорить ее отец. Нет, так любит говорить ее отец- теперь, когда техника поддержавшей Макдиси армии стекалась к городской тюрьме, куда был заключен ее брат, а крупнейшие каналы показывали происходившее в режиме «лайф», сомнений в том, что у них все будет хорошо, не было… «У них» полоснуло по душе… А ведь она теперь не часть их семьи. В мире Востока женщина взращивается для другой семьи. Теперь это ее родина, ее земля. Теперь она часть этого мира, а ее старая жизнь ушла вместе с именем, которое отныне будет считаться ее только на страницах энциклопедий, где будет рассказано о ее биографии.

Бензема выполнил свое обещание сразу, как только вышел из комнаты Эли. Еще не успели утихнуть крики загруты, возвещающие радость и гордость за чистоту невесты, о чем красноречиво свидетельствовала белоснежная ткань с красным пятном, он сделал заявление для СМИ от лица главы Кабилии и лидера консорциума, назвав Макдиси семьей, которую он признает единственной легитимной властью в Эмиратах. Факт того, что именно дочь свергнутого Бадави правителя Фахда бен Шерифа Макдиси стала женой его единственного наследника стала самым