– Заходи, Саша, заходи, – кивнул на табурет Храпов. – Ну как ты тут?

– Хреново, Дмитрий Владимирович, как еще. Тюрьма – не воля! Друганы вот не забывают, передачки носят. Курево, шавку кое-какую, разрешенную, чай. А вы как? У меня теперь другой следователь… скоро суд. Как я тогда… эх, попутало меня! По трезвянке бы никогда! Вы мне верите?

– Саша, тут дело не в том, верит тебе следователь или нет, поверить тебе должен судья. А ты вел такой образ жизни, что поверить трудно. Да и сделанного уже не вернешь. Скажи мне, Саша, так, без протокола, ты в своей среде знаешь воров, кто специализируется на кражах золотых изделий, перекупщиков?

– Дмитрий Владимирович! – Шнобель весь побагровел и выкатил глаза для пущей убедительности. – Вы же в наших делах сечете, знаете, что по понятиям своих сдавать – последнее дело.

– Не надо никого мне сдавать, Саша, – терпеливо стал объяснять Храпов. – Ты просто скажи: знаешь этот круг или нет.

– Знаю, но только для вас, Дмитрий Владимирович. Вы – человек, вас я уважаю, да и другие говорят, что Храпов – человек.

– Ладно тебе, – через силу засмеялся следователь, – понесло опять. Расскажи, какие нравы в этой среде, какие законы.

– А че говорить… можно я закурю?

– Да, кури, кури!

Шнобель долго возился, вынимая из карманов пустые пачки с рассыпавшейся табачной крошкой, пока не извлек наконец кривую мятую сигарету «Прима». Он старательно и солидно прикурил, выпустил дым и стал разгонять его рукой, чтобы он не попадал на следователя. Потом доверительно начал:

– Я вот че думаю. В последнее время братва стала поговаривать, что «рыжья» стало мало. Барыги тоже его не видели давно. Говорят, чечены стали вывозить его из Москвы к себе. Они там оружие покупают на него, баксы всякие. Я толком не пойму, но базар слышал. А еще братва «терла», что полиция под себя все взяла. Не в смысле полиция, а эти… – Шнобель смущенно засмеялся, закашлялся. Покрываясь снова обильным потом, помахал рукой, разгоняя дым, и добавил: – …оборотни в погонах. Типа они весь навар через себя сбывают. И какой-то высокий там рулит. В смысле должности, конечно. Про рост я не в курсе. Я не очень-то в этот базар всегда встревал. Вообще, Дмитрий Владимирович, вы же знаете, что по нашим понятиям с полицией дела иметь западло… извините, нельзя. Но мне один авторитет… на пенсии… говорил, что воровские времена давно прошли, сейчас не понятия, а «бабки» рулят.

– Ты Сеню Морячка случайно не знал?

– Это какой? Не, не слыхал. Да и не при делах я, вы же знаете…

И Шнобель еще минут пятнадцать обстоятельно объяснял, что он не при делах, что он алкоголик, а не вор. А знакомства имеет благодаря лишь широте своей души и компанейскому складу характера.

Антон весь день присматривался к ломбарду «Екатерина». Борисов был категорически против авантюры, которую он предложил, но потом, выслушав его доводы, скрепя сердце согласился. Идея заключалась в том, чтобы Антон в самом деле «взял» ломбард. Кроме Борисова, знать об этом должны были только начальник ГУВД и начальник Главка собственной безопасности МВД. Это нужно для того, чтобы взлом все же был оперативной операцией полиции, а не настоящей кражей.

Борисов согласился, что, объяви они нормальную операцию с поддержкой спецподразделений, технических служб, вневедомственной охраны, поставь они в известность руководство ломбарда, и утечка информации будет гарантирована на сто процентов. Антон и так был уверен, что «Екатерину» Марк ему подсунул не зря. Могла быть подстава, но тут уж Борисов обещал подстраховать, если возникнут накладки.

Обследовав дом, Антон убедился, что помещение ломбарда – это бывшая квартира. На щитке уже не было квартирного счетчика, потому что во время переоборудования помещения в нежилое все было перенесено внутрь. Но общее питание помещения все равно проходило через щиток на лестничной площадке первого этажа.

Вторым этапом было посещение самого ломбарда. Результат – Антон увидел, какого рода пожарно-охранная сигнализация там была установлена. Простое отключение электропитания ничего не даст, потому что у системы есть аварийное питание, рассчитанное на двенадцать часов. Оставался один выход – отключить его. Но для этого придется попасть внутрь официально. И Антон поступил очень просто. Он набрал номер телефона директора сети ломбардов, представился инспектором сетевой энергокомпании и попросил прислать специалиста, чтобы тот провел его внутрь. Антон обосновал версию с коренной реконструкцией внутренних домовых сетей.

Больше времени заняла подготовка. Выбрав из своего набора для изменения внешности менее бросающиеся в глаза компоненты, Антон ограничился париком с более темным цветом волос. Брови и ресницы пришлось тоже подкрашивать, чтобы их цвет соответствовал цвету волос. Легкое расширение ноздрей с помощью силиконовых колец, вставленных внутрь, тоновый крем, меняющий цвет лица на более смуглый, и капелька клея с тонкой нитью, имитирующей шрам на губе. В довершение в глазах появились красивые карие линзы.

Изготовить правдоподобное удостоверение и официальное уведомление дирекции о предстоящих работах на современной технике можно было не выходя из дома, благо в Интернете доступ к бланкам компании был. И в четыре часа вечера Антон стоял у дверей ломбарда в ожидании представителя дирекции. Они встретились, прошли за железную дверь внутрь, где Антон под роспись выдал уведомление и с представителем осмотрел помещение, рассказывая, что и как будет меняться и как это затронет помещение ломбарда. Один щелчок режущего инструмента в нужный момент не заметил никто, но теперь аварийное питание не сработает.

Конечно, завтра будет заявление в полицию, все вспомнят визитера из энергокомпании, и тут же легко выяснится, что никто никакого специалиста в ломбард не посылал. Всем станет ясно, что это и был преступник, который так ловко перекусил один проводок, но описание его, увы, сведется к цвету глаз, волос и форме носа. Даже осанку описать очевидцы правильно не смогут, потому что Антон давно уже выработал специальную для таких случаев походку. И уж, конечно, все сразу начнут наперебой рассказывать о заметном шраме на губе, который эту губу чуть подтягивает вверх. Этим бесполезный словесный портрет и ограничится.

В три часа ночи Копаев приступил к основной фазе своей операции. Попасть в подъезд, открыть щиток и отключить питание помещения ломбарда было просто. Потом очень простой замок первой металлической двери, которая вела в помещение для посетителей. Конечно, ведь вся надежда на сигнализацию, зачем же ставить бронированную дверь сейфового типа, как в подвалах денежного хранилища. Датчики молчали. Открывать вторую дверь с более сложным замком Антон не стал, ведь есть окошко для сотрудника ломбарда. Правда, оно закрыто стандартными рольставнями, но мало кто знает, что они, как говорится, взломобестолковые. Пять минут работы небольшим ломиком за закрытыми дверями, и окно оказалось доступным.

А вот стеклопакет пришлось разбить. Это единственное серьезное повреждение, которое пришлось себе позволить. А дальше много следов проникновения, много следов попытки вскрыть сейфовую комнату, которая, кстати, тут оказалась. Антон еще в четыре часа дня, когда был здесь официально, очень обрадовался, увидев, где на ночь запирают ценности. Он даже и не пытался вскрыть эту комнату.